Вратарь сборной Беларуси Иван Кульбаков рассказал, как стал хоккеистом.

«Мое детство прошло в маленьком частном доме практически на окраине Гомеля. У нас было всего три комнаты, где жили родители, бабушка с дедушкой, дядя и мы с сестрой. По соседству не было других детей, поэтому в основном я играл во дворе один. В четыре года нашел на улице клюшку — понятия не имею, откуда она взялась.

Дни напролет гонял ей все, что попадалось под руку: шарики, камни, маленькие кирпичи. Когда появилась первая шайба, целился в дедушкин гараж. Он, конечно, очень ругался — особенно, когда я сломал защелку и гараж перестал закрываться. После того случая дедушка сделал мне ворота из дерева.

В пять лет меня спросили, чем бы я хотел заниматься в жизни. Я ответил:«Если вам не трудно, отведите меня на хоккей». Уже тогда я понимал, что хоккей — дорогой вид спорта, поэтому не настаивал, а просто сказал: «Если можно…». Родители полностью поддержали, хотя у нас никогда не было много денег: папа ездил на заработки в Москву, мама работала в аптеке.

На свою первую тренировку я пришел в старых коньках, красном велосипедном шлеме, наколенниках и налокотниках для велосипедного спорта. Вместо ленты, которой обматывают клюшку, я использовал пластырь. Мама приносила его из аптеки. Со мной в группе тогда занимался сын известного хоккеиста Алексея Страхова. Он выходил на лед в классной экипировке — как же я ему завидовал! Но понимал: мои родители и так дают максимум возможного.

Когда по вечерам дедушка приходил с работы, я становился в дверях, давал ему мяч и просил бросать в меня. А сам пытался ловить. Мне так нравилось стоять в рамке! Но тренер настаивал: «Оставайся в защите, у тебя хорошо получается». Очень расстраивался — попробовать себя в воротах предлагали практически всем, кроме меня. Когда исполнилось семь лет, я наконец получил шанс и с тех пор продолжил тренироваться на этой позиции.

Тогда у юного хоккеиста не было классной формы, тем более — парочки комплектов вратарской амуниции. Приходилось бережно носить и латать ту экипировку, которую подобрали в хоккейной школе.

Бабушка до ночи подшивала ремешки, нагрудник, шорты, щитки — одним словом, была ответственная за форму. В детстве я кучу времени проводил с бабушкой и дедушкой. Отец много работал в Москве, чтобы купить нам отдельную квартиру. Мама занималась еще и воспитанием младшей сестры, а в обеденный перерыв вырывалась из аптеки, чтобы отвести меня на тренировку. На подхвате всегда были бабушка с дедушкой. Я всюду ходил за ними по пятам: дедушка рубит дрова — я тоже, он топит печку — я с ним.

Главной радостью в детстве были не материальные вещи, а папин приезд домой после долгого отсутствия. Папа есть папа. Я ждал именно его, а не конфеты в подарок. Конфеты уже просто были бонусом. Я рос в самой обычной семье и не стыжусь этого. Мне было неважно, сколько денег у родителей. Я просто видел и ценил то, что в любой ситуации они находили возможность помочь. С детства усвоил: любые сложности — это закалка. Как-то еще подростком позвонил с выезда отцу и начал жаловаться: «Пап, здесь такие плохие условия — нет ни туалета, ни ванной». А он ответил: «Не волнуйся: чем хуже условия — тем лучше будет результат».

Когда мне исполнилось 10 лет, мы с родителями переехали в отдельную квартиру. Папа специально позаботился о том, чтобы жилье находилось через дорогу от ледовой арены. Вратарские тренировки начинались в 5.45 утра. Успевал выпить чаю и бежал на арену. Потом уставший шел на два-три урока. Затем снова на тренировку, немного спал дома, а по вечерам выходил на лед с мужиками из любительской лиги. Никто не хотел становиться в ворота, но я был согласен.

За старательность игроки скидывались мне на гонорар — получалось 20 тысяч рублей старыми деньгами. Той суммы хватало на два мороженых. Один из хоккеистов узнал, что я успеваю тренироваться и в школе, и с ними, и пару раз давал пять тысяч сверху: «Молодец, Ваня, вижу, как стараешься». Мне было невероятно приятно. Думал: «Юху! 25 тысяч — гуляем».

В 15 лет я подписал первый контракт с «Гомелем» и заиграл за фарм-клуб. Срочно понадобилась хорошая вратарская форма, чтобы не выделяться на фоне игроков во взрослом хоккее. Родители видели, что моя экипировка совсем плохая. Специально взяли кредит, одолжили деньги у друзей и заказали форму из Америки.

В 15 лет принес маме первую зарплату. Сказал: «Вот, это твои деньги». Она практически ничего не взяла. Хотя заработок, конечно, был мизерным. Через год я уже стал первым вратарем в команде, играл в финале с «Юностью», но все равно получал самую маленькую зарплату как школьник. Мама тогда объясняла: «Неважно, сколько другие игроки зарабатывают сейчас, важно, сколько ты будешь получать потом». Она учила не торопиться, не гнаться за деньгами, а уметь ждать», - цитирует игрока sport.tut.by.



Комментировать

Вам нужно , чтобы вы могли комментировать