Белорусский нападающий «Северстали» Александр Скоренов рассказал о своих задачах в команде и впечатлении от Череповца.
— Оцени, пожалуйста, первую половину чемпионата. Все ли ожидания оправдываются?
— Пока ожидания не оправдываются, потому что мы играем не совсем так, как хотелось бы: где-то есть успехи, но где-то мы проседаем. Мы должны занимать более высокое место в таблице и выигрывать больше как выездных, так и домашних матчей. Уже середина сезона, необходимо выходить на пик своей формы, но пока наши кондиции не позволяют это сделать.
— С начала сезона вы восемь раз уходили в дополнительное время и лишь трижды одержали победу. В чём заключается эта проблема?
— Нам не хватает хладнокровия. Возможно, мы немного боимся играть в формате «3 на 3», так как понимаем, что у соперников есть свои исполнители. Но все хоккеисты тоже люди. Нам всем свойственно ошибаться. Надо просто выходить, играть по тренерскому заданию, и тогда успех придёт.
— У тебя самое большое игровое время среди нападающих. Ты проводишь больше всех смен в среднем за матч. В чём залог такого успеха?
— Важно, что тренерский штаб в основном мне был знаком. С Андреем Леонидовичем мы вместе работали в Питере, в «СКА-Неве». Это тренерское доверие непросто заслужить, но ещё сложнее его постоянно оправдывать. Необходимо каждый день работать. Надо полностью отдаваться игре: забивать голы, блокировать броски. Все твои действия на площадке должны доказывать то, что ты готов играть как можно больше минут и смен.
— Ты упомянул, что работал с Андреем Козыревым в «СКА-Неве». По этой причине обмен в «Северсталь» был логичным для тебя?
— Когда меня обменяли в Череповец, то полной уверенности, что клуб возглавит Андрей Леонидович, не было, ходили лишь разговоры об этом. Именно поэтому я сначала был немного в шоке. Но потом, буквально в течение часа, официально объявили о назначении тренера. Я обрадовался тому, что вновь поработаю с Андреем Леонидовичем. Все сомнения мигом покинули меня.
— После «Невы» Андрей Козырев работал с Игорем Ларионовым в «Торпедо». Изменилось ли что-то в тренерском подходе Андрея Леонидовича со временем?
— Единственное отличие, которое я заметил, заключается в том, что здесь Андрей Леонидович просит выполнять всё чётче. Глобальных изменений нет, всё идентично. Меня радует, что человек со временем продолжает гнуть свою линию и придерживается всё тех же принципов и ценностей. Это позволяет хоккеистам развиваться, прокачивать свой мозг. Надо просто поработать в этой системе и атмосфере, тогда все поймут, о чём я говорю.
— В среднем за игру ты по три раза выходишь и в большинстве, и в меньшинстве. Появление в большинстве логично, так как ты нападающий. В чем твоё преимущество в меньшинстве перед другими игроками?
— Если ты понимаешь, чего от тебя требуют в меньшинстве, если ты понимаешь, что меньшинство так же важно, как и большинство, то проблем ни у кого не должно быть, в этом все равны. Очень рад, что мне дают играть в меньшинстве. Ранее у меня такой практики не было. Даже в Питере у Андрея Леонидовича я не играл в этом формате. Может, он что-то разглядел, чего я сам не замечаю.
— В прошлом году ты играл за свою сборную на Кубке Первого канала. Ранее выступал за национальную команду своей страны на турнире в Санкт-Петербурге. В декабре снова состоится турнир сборных. На твой взгляд, стоит ли переключать внимание на сборные в нынешних условиях или важно сосредоточиться только на клубном успехе?
— Я уверен, что необходимо проводить матчи между сборными. Как минимум, мы играем против сборной России, которая постоянно приезжает с отличным составом. В сборной России у многих игроков огромный опыт выступления в КХЛ. Играя против таких хоккеистов, ты в любом случае совершенствуешься.
Сборная Казахстана также достаточно сильна. У них много игроков в КХЛ, плюс свой клуб в лиге — «Барыс». В этом году будет ещё и сборная Китая. В ней собраны лучшие игроки «Куньлуня», которые горят желанием побеждать.
Выступать за сборную очень интересно. Ты меняешь обстановку, что позволяет посмотреть на некоторые вещи с другой стороны, отдохнуть от одноклубников и соскучиться по ним. Это позволяет перезагрузиться, а потом больше энергии отдавать в клубных матчах.
— Уже не первый месяц ходят разговоры о создании в КХЛ второго клуба из Беларуси. Как думаешь, стоит ли это делать или минское «Динамо» справляется с развитием белорусских хоккеистов на высоком уровне?
— С одной стороны, конечно, Минск — большой город. В нём есть много катков, ледовых арен. Естественно, второй клуб нужен.
С другой стороны мы имеет финансовую сторону вопроса. Клуб — это огромные расходы, которые страна, на мой взгляд, позволить дополнительно себе не может. Я понимаю, если бы у минского «Динамо» бюджет был бы как у Казани или Магнитогорска. Но там таких денег нет. Насколько я помню, бюджет «Динамо» ограничен 450 миллионами. Конечно, смысл и нужда во второй команде есть. Нужно развивать и подтягивать своих молодых игроков, но пока я очень сильно сомневаюсь, что этот план будет реализован. В конце концов, у нас в прошлом сезоне появился клуб в МХЛ. Он неплохо себя показывает, я иногда смотрю их игры. Некоторых ребят даже в КХЛ поднимают. Это здорово! Пусть игроки дальше растут, доказывают, что достойны играть за клуб из родной страны!
— Телеграм-канал «Беспроката» недавно выдвинул очень интересную мысль о том, что ты прошёл основной процесс адаптации к российскому хоккею после белорусского в системе СКА, а именно — в «СКА-Неве». Акцент был сделан на том, что система СКА раскрывает и развивает игроков, что видно даже в том случае, если игрок не попадает в основу, а отправляется в другой клуб. Согласен ли ты с этим тезисом?
— Канал я такой знаю, но, к сожалению, этот материал не видел. Очень интересно было бы почитать, что именно там написано. В целом, у СКА есть огромные возможности. У них всё организовано на высшем уровне: питание, тренировки. На их базе много тренажёрных залов, бросковых зон, залы для работы над катанием и многое другое. В Питере всё сделано для хоккеистов. Тебе остаётся лишь выкладываться на полную мощность, отдавать всего себя игре, и у тебя будет шанс заиграть на самом высоком уровне.
Да, игроков из этой системы вырастает много, но суть в другом. А сколько же человек туда приходит? Конечно, изначально у всех ребят есть база, которую в Питере развивают. Я пришёл в СКА из Беларуси. Мне было очень волнительно, сложно. Новая страна и новый для меня клуб в хоккейном плане. Из тренерского штаба я вообще никого не знал, кроме моего первого тренера, который на тот момент работал в МХЛ, но я ехал в ВХЛ. Конечно, из-за того, что в этой системе отличные условия, шанс того, что игроки со временем где-нибудь заиграют, очень высок. Но надо обращать внимание и на то, сколько человек приходит в систему и какой процент от этого объёма действительно из неё выходит и играет потом. Но на этот вопрос я не могу ответить. Понятно, что в этой системе большой поток игроков. Готовые игроки выходят из неё «пачками». Это нормально явление для такой организации.
— В клубных социальных сетях было видео с разминки, где ты филигранно шведой закрутил мяч в ворота. Насколько ты силен в футболе и других видах спорта?
— Футбол мне нравится ещё с детства. Я всегда в него играл с удовольствием, ещё когда в школе учился. Также летом очень люблю поиграть в баскетбол с друзьями. Ещё как вид спорта мне нравится теннис. Он позволяет развивать реакцию, повышать скорость принятия решений, учит «читать» соперника.
— В домашнем матче против «Сочи» ты подрался с Ильдаром Шиксатдаровым. Насколько такие моменты тебе свойственны?
— Драки мне не свойственны, назвать себя тафгаем не могу, однако постоять за себя и за партнёров способен. В том моменте я понимал, что надо вступиться за одноклубника, так как с ним очень грубо обошлись. Если вспомнить, у меня в каждой лиге были драки. Да, их немного, но они были и в ВХЛ, и в Беларуси. Эта драка стала для меня первой в КХЛ, причём лишь во втором сезоне.
— В начале сезона очень долго играла связка Скоренов — Иванцов — Степанов. Затем сочетание изменилось, и стабильно вы играли звеном Скоренов — Иванцов — Коростелёв. В Омске в этом сочетании вместо Коростелёва был вновь Степанов. С чем связано возвращение к первому варианту и не возникли ли трудности из-за рокировки?
— В первую очередь, уход от изначального варианта произошёл из-за травмы Егора Степанова. Также отмечу, что когда в нашу команду перешёл Никита Коростелёв, он не сразу играл с нами. Однажды мы оказались в одном звене, и игра пошла. Но перед матчем в Омске у нас что-то не пошло, поэтому тренеры решили добавить в сочетания свежую кровь, чтобы вся команда заиграла новыми красками. Посмотрим, как будет дальше, но мы играем так, как говорят тренеры.
Важно, что у меня есть постоянный партнёр на льду — Илья Иванцов. Мы с ним постоянно в контакте: общаемся, обсуждаем, что надо делать. Сначала с нами третьим играл Степанов, потом Коростелёв — никаких проблем, связанных с рокировкой, ни у кого из нас не было.
— В 62 матчах в ВХЛ у тебя 42 очка. В КХЛ за 64 игры — 43 очка. Примерно равные значения в разных лигах доказывают, что тебе одинаково легко играть на обоих уровнях?
— КХЛ, объективно говоря, на уровень выше, чем ВХЛ. Это проявляется в скорости мысли, в исполнении: всё намного точнее, сильнее. В КХЛ решают детали. В некоторых моментах ты понимаешь, что игрок не успеет это сделать, но у него это получается, и ты не можешь понять, как же он это сделал. К тому же, в КХЛ я дебютировал уже в более осознанном возрасте. Мне было почти 23 года — это серьёзный возраст, когда ты сходу должен что-то показать. Чтобы остаться в лиге, игрок должен показать себя на максимум в любом компоненте: помощь команде должна быть в любом случае. Если тренер видит, что ты помогаешь команде, тогда у тебя будет игровое время. И, естественно, наоборот.
— У тебя в карьере не было выступлений за юниорские или молодёжные команды в Америке, как у многих других. Были ли варианты такого развития карьеры?
— Один раз была возможность продолжить карьеру за океаном, но обстоятельства сложились так, что этого не произошло. На тот момент я очень сильно жалел об этом. Но потом в Гомеле у меня всё начало получаться, и я понял, что можно развиваться и в своей стране. Я всегда шёл к КХЛ, горел этой целью. Очень рад, что у меня всё получилось.
— Если бы тебе дали возможность выбрать, то за какой клуб НХЛ ты играл бы?
— Очень сложный вопрос. Я с самого детства следил за Сашей Овечкиным, мне по душе «Вашингтон». Но раньше у меня были ещё два любимых игрока: Павел Дацюк, невероятный гений, который в силу возраста карьеру закончил, и Артемий Панарин. Панарин мне нравится до сих пор, но ещё очень нравится и Никита Кучеров.
Очень сложно ответить, но я бы скорее выбрал «Рейнджерс», чтобы сыграть с Панариным. Мне его игра по душе, с удовольствием бы с ним сыграл.
— Многие хоккеисты по ряду причин не очень любят выезд на Дальний Восток. Какой выезд для тебя наименее приятный?
— Я назову также Дальний Восток из-за того, что в этом выезде самые долгие перелёты, на которые тратится очень много энергии. Также там другие часовые пояса. Чувствуешь себя как сурок, постоянно в темноте. У тебя ранняя игра, в 10–12 часов дня по Москве, но там уже вечер. Это очень сложно для мозга. Первый матч не так трудно играть: даже если у тебя нет сил, то мозг пока не успевает перестроиться, и ты нормально играешь.
Тяжелее всего после возвращения домой — ты провёл неделю в разных часовых поясах, приходится перестраиваться. В прошлом сезоне я всё это прочувствовал. Это очень много лет жизни забирает. (смеется)
— После жизни в Москве с её ритмом и темпом насколько непривычно жить в Череповце?
— Я пожил и в Питере, и Москве. Естественно, Питер мне больше нравится, он мне больше по душе. Если говорить про Череповец, то город в разы меньше, это ощущается. Тебя здесь часто узнают, так как все следят за хоккеем. Я по своей натуре больше домосед, не очень люблю куда-то ходить. Могу, конечно, с друзьями или с девушкой пойти где-нибудь покушать. Но в выходные хотелось бы больше развлечений.
Когда ты постоянно в хоккее, в тренировках, в играх, то хочется от этого отдыхать морально, психологически. Бывает желание сходить на квест, как мы это делали в Москве, где этих квестов огромное количество. Но это лишь мелочи. Я родом из Гомеля, он побольше Череповца, конечно, но далеко не Москва. Поэтому к Череповцу я нормально отношусь.
— В одном из интервью ты говорил, что боишься за зубы, но при этом играешь без капы. Из-за чего ты не используешь капу?
— Я пару раз пробовал играть с капой, но мне не понравилось. Ещё момент: капа защищает в основном от сотрясений. Если тебе прилетит прямой бросок в зубы, то они всё равно сломаются, капа не спасёт в этом случае. Зубы просто внутрь уйдут или ещё хуже — в капу войдут, и ты их вообще никак не достанешь. Лично мне просто неудобно играть с капой. В ней и дышать тяжело, и кричать неудобно. Её ещё в руке часто носить надо. Мне всё это неудобно, поэтому я её и не использую. Вот был бы боксёром, тогда точно бы капу носил.
— Какие у тебя цели и ожидания от второй половины сезона?
— Хочу пройти с командой как можно дальше. Не хочу вылетать в первом раунде, заканчивать сезон в начале марта и до сентября ждать возобновления официальных игр. Пройдём на раунд дальше — супер, два раунда — вообще песня. Мне хочется просто больше сыграть.
Все серии по семь матчей! Значит, семь матчей! Апрель и хоккей — отличное сочетание. Я дважды в своей карьере застал игры в апреле. Первый раз когда в Беларуси в Финал вышел, а второй раз со «СКА-Невой» в полуфинале играли. Вся страна на тебя в апреле смотрит, а ты играешь, кайфуешь. Весеннее настроение у всех, солнышко уже пригревает. Просто класс! Так же бы хотелось и в этом сезоне — надо проходить как можно дальше. Апрель бы зацепить, я был бы доволен. Полуфинал или финал? Вообще супер! Вот туда надо стремиться! — цитирует Скоренова Охтинский пресс-центр.
