Молодой белорусский вратарь Лоренс Зинаддин рассказал о том, как пришел в хоккей.
– Мне обращаться к тебе Лоренс?
– Можно Лоренс, можно ЛорАнс. ЛорАнс правильней будет.
– Ты рассказывал, что мама в молодости уехала в Эмираты, чтобы укрепить знания английского. А чем тогда занимался твой отец?
– Я хотел бы оставить это без комментариев. Он коренной араб и работал в родной стране.
– Как они познакомились?
– В один прекрасный день решили отдохнуть и просто прогуливались по улице. Мама хотела посмотреть Арабские Эмираты и вдруг встретила папу. Так и познакомились.
– Ты говорил, что они поженились через 2-3 дня после знакомства. Это как вообще?
– Каждый человек имеет право на выбор, и свой они сделали. Я бы, конечно, никогда не смог через 2-3 дня жениться. Самое главное, что они счастливы.
– Мама рассказывала, как ее родители приняли эту новость? Три дня – это же очень мало.
– Были шокированы, конечно. Но все равно поддержали дочку, ведь это ее жизнь, и она сама должна решать свою судьбу.
– Откуда такое интересное имя? Оно же и не белорусское, и не арабское.
– Его мне дал отец. Если честно, никогда не спрашивал, почему меня назвали именно так. Кто-то разве интересуется – почему его назвали Никитой или Артемом? Я Лоранс, и все. Папа однажды говорил, что назвал меня в честь известного человека. Я пытался найти, в честь кого, но так и не нашел пока.
– До того, как тебе исполнилось 6 месяцев, вы жили в ОАЭ. Почему переехали в Беларусь?
– Случилось большое несчастье – у отца в течение короткого времени погибли родители, то есть мои бабушка с дедушкой. Мы решили переехать в Беларусь, и отец вместе с нами. Если откровенно, меня первые годы больше воспитывала бабушка, чем родители. За это я ей очень благодарен.
– Родители что-то рассказывали о жизни в Эмиратах? Это же исламская страна – вообще другой мир.
– Единственное, что я знал об этой стране – что у меня там есть дом.
– Ты только один раз там был. Что больше всего запомнилось?
– Вот дом и запомнился. Он находится в Дубае – трехэтажный, с большим бассейном, очень классно сделан. Мне не нужно селиться в какие-нибудь отели, когда я туда приеду, потому что есть собственное жилье.
– В Эмиратах остались родственники по отцу?
– К сожалению, уже никого не осталось.
– Знаешь какие-то фразы по-арабски?
– Могу спросить «как дела?» или поздороваться. Папа хорошо говорит по-арабски, но общаемся с ним на русском. Он знает восемь языков – в основном, говорит на арабском, русском и английском. Русский он вообще выучил за месяц в свое время.
– Твой отец из мусульманской страны, а мама – из православной. А ты придерживаешься какой-то религии?
– Нет. В мусульманских странах принято, что при рождении ребенка отец выбирает, будет ли его сын исповедовать ислам. Мои родители решили, что я не буду мусульманином с рождения, а когда вырасту – сам приму решение.
– Когда ты пришел заниматься хоккеем, то в первый же день потерял два зуба. Как это вышло?
– Я тогда очень плохо катался на коньках, плюс мне выдали шлем без визора и маски. Я ехал и в какой-то момент запнулся и начал падать вперед. Руки выставить не успел – и в итоге ударился челюстью об лед.
– Было желание развернуться и уйти в шахматы?
– Было. Я сидел на лавке, было очень больно. Но вдруг на лед вышел вратарь «Лиды» – весь в экипировке. И в тот момент я решил, что хочу стать голкипером – подумал, что в такой форме я точно буду защищен.
– Какой вратарь «Лиды» на тебя произвел впечатление? Обсуждали с ним этот момент?
– Это был Михаил Мисюкевич. Никогда не обсуждали с ним это, хоть и работали какое-то время вместе (он рано закончил карьеру, в прошлом сезоне тренировал вратарей второй команды «Лиды», а в этом стал главным тренером основы – Sports.ru). Он у меня не спрашивал, почему я пришел в хоккей.
– Никогда не жалел, что стал вратарем?
– Нет. Позиция вратаря – единственная, которая мне по-настоящему нравится. Несмотря на все трудности, которые приходится преодолевать.
– Прежде чем попасть в прошлом сезоне в профессиональную команду, ты два года играл во второй белорусской лиге за юниорскую сборную. Расскажи, как ты туда попал?
– В сборную я попал, еще когда играл в юниорской лиге. Пару человек из команды вызвали, и мы поехали туда на летние сборы. Прошли через них – кого-то отсеяли, кого-то нет.
– Я так понимаю, уже по ходу прошлого сезона ты попал в «Лиду», это уже главная лига. Как там оказался?
– У них травмировался вратарь, понадобился третий номер. Я поехал как воспитанник клуба. Так и остался.
– Первая игра за «Лиду» запомнилась как-то? Все-таки 17 лет, профессиональная команда, главная лига страны.
– Узнал об этом за три дня до игры. Все это время очень переживал, но с волнением помогали справляться родные. В ночь перед матчем плохо спал – пришлось даже снотворное пить. Когда вышел на лед, был очень сильный мандраж. Помогло то, что мама сидела близко – сразу за воротами. Помню, что после каждого отбитого броска поворачивался и смотрел на нее. А она мне показывала, что все хорошо и у меня получается.
– Потом, по ходу того же сезона ты перешел из «Лиды» в солигорский «Шахтер». «Лида» – это аутсайдер, «Шахтер» – одна из лучших команд лиги. Не слишком ли лихой взлет?
– Конечно, я был рад, что меня взяли в более сильную команду. Но радость была довольно шокирующая.
– Несколько переходов за один сезон – это вообще нормально для белорусского хоккея?
– Не знаю, но я таких переходов никогда не видел – и для меня это было в первый раз.
– У минского «Динамо» в КХЛ с посещаемостью все хорошо, а как болельщики ходят на свой чемпионат?
– У «Шахтера» и «Металлурга» из Жлобина постоянно полные арены. Помню, когда я был в «Шахтере», мы играли в полуфинале, и наш основной вратарь плохо начал – пропустил несколько шайб. Выпустили меня, и я услышал, как болельщики за спиной начали скандировать мою фамилию. Аж мурашки по коже пошли. Но мы все равно проиграли 0:4.
– Ты теперь можешь сравнить уровень Экстралиги и ВХЛ. Многие белорусские команды могли бы там играть?
– Только солигорский «Шахтер» и жлобинский «Металлург». А команд уровня КХЛ и вовсе нет.
– Когда узнал об интересе «Торпедо»? Долго думал?
– В первой половине прошлого года наш тренер вратарей сказал, что мной интересуется «Торпедо». Я вообще не думал – сразу согласился.
– Другие варианты с клубами КХЛ были?
– С клубами КХЛ нет, но было 2-3 предложения от команд из различных систем.
– Ты уже знал, что туда пришел Игорь Ларионов?
– Да, мне сразу сказали, что туда назначили Игоря Николаевича и Николая Хабибулина. Очень хотелось с ними поработать.
– Как прошло знакомство с Ларионовым? Какое первое впечатление?
– Все прошло достаточно весело. Не было такого, что тренер зашел в раздевалку, и все сразу замолчали, гробовая тишина. Он зашел, и все были в восторге, что перед ними такая легенда. Но мне сначала показалось, что он очень серьезный тренер.
– Кажется, все игроки «Торпедо» от него в восторге – говорят, он перевернул их представления о хоккее. С тобой было что-то похожее?
– Конечно! Я был счастлив поучиться у такой звезды. У меня всегда была мечта поработать с легендами, набраться у них опыта.
– Летние сборы ты провел с основой. Что нового узнал? Какие особенности были в тренировках?
– Ой, много всего. Тренировки казались мне очень интенсивными, но при этом интересными. Получал от них сплошное удовольствие. Хотелось как можно скорее опять выйти на лед и поработать.
– Как тебе Николай Хабибулин? Чему-то успел научиться у него?
– Очень многому, даже не буду всего перечислять. Из основного – правильное положение рук. Их нужно держать впереди, чтобы было больше шансов среагировать на шайбу.
– Прозвище Зидан тебе Ларионов дал?
– Да. Как только услышал мою фамилию, сразу сказал: «Будешь Зиданом». Я думаю: «О, новое прозвище». Приклеилось достаточно быстро – месяца три, и меня уже все так называли. Меня уже даже девушка дома Зиданом зовет.
– А в Беларуси тебя как называли?
– В «Лиде» просто Лоранс, а в юниорской сборной у нас был очень умный массажист Сергей Владимирович, который дал мне прозвище «Вождь». Когда я первый раз приехал, у меня были длинные волосы, вот поэтому.
– Почему ты отметил, что массажист очень умный?
– Очень начитанный человек. Кажется, он минимум одну книгу в день успевал прочитать. Даже придумал очень интересную систему наказаний за какие-нибудь косяки – мы не отжимались, не приседали, а читали стихи! Первое время нас это бесило – мы не понимали, зачем вообще это надо. Но потом дошло, что это реально развивает память и расширяет кругозор.
– Кого приходилось учить?
– Шекспира в оригинале однажды читал. После этого больше не косячил – желание мгновенно отпало.
– Нижний Новгород успел посмотреть?
– Он безумно красивый. Мне понравилось абсолютно все. Это один из моих любимых городов в России.
– Ты пока играешь в МХЛ за «Чайку», но пару матчей провел и за «Дизель». Где живешь, когда в Пензу приезжаешь?
– Живу на базе, не вижу смысла снимать квартиру из-за постоянных переездов. Плюс те деньги, которые я мог потратить на аренду, лучше отложить и потом потратить на что-то нужное.
– Год назад ты называл своим кумиром Андрея Василевского. Ничего не изменилось с тех пор? Чем он тебя цепляет?
– Нет, все так же. Мне кажется, это самый стабильный вратарь НХЛ, плюс он еще и играет красиво – потрясающие сэйвы, например, рукой из-за спины.
– Как тебе остальные наши – Шестеркин, Сорокин?
– Да все наши вратари в Америке классные. Шестеркин в этом сезоне снова доказал, что он тащер в «Рейнджерс». Но для меня он не сравнится с Василевским, потому что у Игоря стиль игры немного иной, не все мне близко в нем.
– Знаешь лучших белорусских вратарей – Мезина, Коваля?
– Не следил, если честно. Никто из них не был кумиром. Я вообще всегда старался как можно больше работать, чтобы потом самому стать кумиром для кого-то.
– Смотрел на ютубе, как Беларусь обыгрывала шведов на Олимпиаде?
– Да, конечно. Это, наверное, главный момент в истории белорусского хоккея.
– Ты любишь рыбалку. Кого ловишь, где, какими способами?
– В Минске можно пойти на любое водохранилище или реку, взяв пару блесен.
– Как относишься к зимней рыбалке?
– Вот к зимней не очень, я там однажды чуть не погиб – провалился под лед. Мне было девять, я пришел с младшим братом и сестрой. Сестра куда-то отошла, а брат бросился меня вытаскивать. До сих пор благодарен ему за то, что спас меня, хотя ему было всего 7. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не он.
– Родители, наверное, страшно испугались?
– Да они до сих пор не знают! Им лучше не читать это интервью.
– Самое необычное место, где ты рыбачил?
– В Минске есть место, где проплываешь через «окна» и буквально оказываешься в каких-то болотах. Заплыли в какие-то дебри и там рыбачили. Никого почти в итоге не поймали, зато комары сожрали. Нас буквально на час хватило тогда.
– На Волге уже рыбачил?
– Вот на Волге еще нет. Летом планирую остаться в Нижнем, и прям цель себе поставил – выбрать время и обязательно сходить на рыбалку. Планирую взять с собой Ивана Лепехина и Александра Пелевина, с которыми вместе играем в «Чайке».
– Самая большая рыба?
– Лет в 11 я вытащил щуку килограммов на 5-6.
– Ты также говорил, что большой фанат игр, особенно серии Call of Duty. Играл в Modern Warfare II 2022 года?
– Нет еще. У меня Warzone самая любимая.
– А если топ-3?
– Resident Evil – там все части мои любимые, потому что благодаря брату я их все прошел. Дальше – Call of Duty Warzone. А третья, наверное, симулятор рыбалки. Даже в свободное время люблю в нее на консоли поиграть.
– Ты суеверный, как большинство спортсменов – надеваешь амуницию с левой стороны, не слушаешь музыку перед игрой. Помнишь, как это все началось?
– Когда попал во взрослый хоккей. Это как-то само получалось: перед определенными матчами я надевал конек с левой стороны, ловушку, а потом блин. Были такие обряды. А потом я превратил это в систему и уже всегда придерживался.
– Думаешь, реально помогает?
– Честно – нет. Пообщался недавно со своим куратором из сборной, и он нам рассказывал про психологию хоккеиста. И мысль была такая, что все идет от головы, а не от того, что ты с левой стороны конек надел или ловушку раньше блина. Как ты себя настроишь – так и будет дальше складываться, – цитирует игрока Sports.ru.
