Легенда «Химика» Юрий Морозов рассказал о своей кличке.
«Сергей Николаев однажды забил гол Третьяку с середины площадки. Кажется, я ему передачу отдал. Серега "щелкал", как из пращи. На одной руке подтягивался – так мы его Судорога прозвали. Защитник был удивительный: напорет, исправится и тут же еще раз напорет. Меня кстати Леопольдом звали. Всех мирил: "Ребята, давайте жить дружно". Это еще доброе прозвище. В хоккее могли такое наклеить, что держись.
Самый близкий человек из "Химика"? Боря Веригин. Хотя сколько он у меня крови выпил, всё искал как похудеть! Единственный человек, который лицо под шайбу положит. Не хитрован. Самое теплое к нему отношение. Это он на судей охотился. Резников засуживал. Я не выдержал: "Наум, что творишь?" – "Вы грубо играете". Тут Боря суетится: "Юрий Иваныч, пускай он только подъедет" – "Не вздумай!" Но улучил момент, вцепился в горло. Боря что угодно мог сделать. За справедливость.
Каким поступком Эпштейн меня особенно удивил? Выходим втроем из Центральных бань – я, Эпштейн и Рагулин. Идем по улице Горького, мимо театра Ермоловой. Эпштейн посередине, что-то рассказывает, жестикулирует… А навстречу поддатый чудак. Прямо на нас. Эпштейну бросает: "Ну ты, еврей. Что руками размахиваешь?" Моргнуть не успели – Николай Семеныч развернулся, как засадил ему! Ни слова не говоря! Улетел ногами кверху. Мы с Рагулиным Эпштейна за плечи: "Николай Семеныч, пойдём…" Метро рядом – туда нырнули. Вот такой характер», - цитирует Морозова «Спорт-Экспресс».
