— Сразу прошу извинить телевизионщиков за то, что буду говорить медленно: хочу, чтобы моя речь была переведена дословно. Я обещал, что на своей последней пресс-конференции буду общаться с вами по-русски, но не ожидал, что час ее проведения настанет так скоро. Пока не забыл, скажу то, что должен сказать, иначе у меня дома будут проблемы: от имени жены хочу сказать спасибо. Она, как и я, успела проникнуться симпатией к вашему народу: в школе, где работала, 95 процентов персонала составляли белорусы. Знаю, что и сын будет скучать по Логойску, где мы недавно замечательно отдохнули, и по белорусскому шоколаду.
От себя хочу поблагодарить журналистов, с которыми, видимо, вижусь в последний раз. Увы, я не мог читать, что вы про меня писали, но, может, это и к лучшему — мы остались друзьями. Понимаю, вам было нелегко общаться со мной через переводчиков, так что спасибо еще и за терпение.
Огромное спасибо болельщикам: приехав в Беларусь пять лет назад, не думал, что задержусь так надолго, полагал, дело ограничится парой месяцев. И все же каждый раз возвращался уже из-за людей, преданных своей сборной и любящих ее. Благодарил их за это как мог: со своей стороны делал все, чтобы они гордились белорусской национальной командой. У нас здесь остаются друзья, которые будут ими всю жизнь. Отдельные слова благодарности хочу сказать в адрес генерального секретаря федерации Сергея Гончарова, с которым приятно было работать как с истинным профессионалом своего дела. Не знаю, что его ждет в будущем, но уверен: оно прекрасно.
Теперь самая тяжелая часть моего спича — посвященная игрокам. У нас еще на венском чемпионате мира-2005 был слоган. Он остается актуальным и по сей день. Сейчас в стране появляются новые Макрицкие, Цыплаковы, Антоненко, которые станут достойной заменой ушедшим или уходящим ветеранам. Мы научили игроков уважению к сборной, изменили их подход к тренировкам, матчам, привили чувство гордости за свою команду, которая за это время поднялась с 13-го места в мировом рейтинге на 8-е. Очевидно, мне пришло время отойти в сторону. Желаю игрокам удачи в будущем. Храни вас бог.
— Вопрос, который напрашивается сразу: что же все-таки стало причиной смены недавнего решения остаться у руля сборной?
— Отчасти и вы, Слава, ваше выступление в передаче, где было и мое интервью (ток-шоу “Выбор”, ОНТ, 26 октября). Естественно, это было не главной причиной смены решения, лишь одной из. Тяжело слушать о самом себе в прямом эфире. Сразу после увольнения я действительно подумал, что из сборной уходить не стоит, не нужно бросать дело на полдороги. Тем более в преддверии Олимпиады, на которой действительно хотел работать.
Но чем ближе был “Кубок Полесья”, тем отчетливее понимал, что былого запала уже нет, что-то изменилось. Оставаться в таких условиях было бы нечестным по отношению и к игрокам, и к федерации, да и к самому себе. Поймите правильно: я не потерял веру, желание работать. И все же былого единения, заряженности всех общей идеей, поддержки журналистов, игроков, руководства уже не ощущалось. В общем, в субботу вечером принял решение уйти и со второго поста.
— Любопытно, с кем вы смотрели запись того ток-шоу?
— Неважно. И, повторюсь, главной причиной смены решения та передача не стала, люди там просто честно высказывали свои мысли. Я ни на что не обиделся, это просто дало лишний повод задуматься. У игроков не должно быть никаких сомнений относительно тренера, правильности его нахождения на своем посту.
— Кого видите своим преемником, и что скажете о назначении Андрея Гусова “кризисным управляющим”?
— Отличный вопрос уже потому, что сборная сейчас вступила в очень важный этап. Она вошла в восьмерку лучших, а это особый статус: сейчас мы желанные спарринг-партнеры для многих сильных дружин, уже избавлены от необходимости проводить контрольные матчи, выбирая соперников по остаточному принципу. А кто должен стать тренером… Сейчас смотрю на игры “Динамо” и думаю: возможно, есть доля правды в том, что сборной нужен белорусский тренер. Многие журналисты, например отец Никиты (Владимир Бережков, главный редактор “Прессбола”.), высказывались, что таким может стать Михаил Захаров, решимость которого может помочь завоевать золотую медаль. Решимость — это как раз то, что сейчас нужно.
— Олимпиада будет проходить в Канаде, на вашей родине. Готовы, поступи такое предложение, оказывать сборной консультативные услуги?
— Не думаю, что такая просьба поступит. Я же готов выступить даже в роли водителя командного автобуса. Но сомневаюсь, что мне дадут аккредитацию. Придется обращаться к Сергею Гончарову. (Смеется.)
— Продолжаете считать, что ставшее поворотным решение возглавить “Динамо” не было ошибкой?
— Еще один хороший вопрос. Руководство хотело, чтобы тренером “Динамо” и сборной был один человек. Я с этим согласился и хотел работать здесь, быть постоянно рядом с игроками. Из-за этого решился покинуть Северную Америку, год поработать в Финляндии, чтобы лучше понять европейский хоккей, возглавить “Динамо”. Не скрою, Олимпиада в моем понимании виделась главным событием, чемпионат КХЛ был на втором плане. И если бы я мог предположить, что ситуация может обернуться так, конечно, отказался бы от работы с клубом.
— Что для вас важнее хоккея?
— Возможно, в этой части буду выбиваться из ряда коллег, но самое важное для меня — вера в бога и семья. Их ставлю даже выше хоккея. Именно поэтому мои родные и сопровождают меня по миру, где бы я ни работал.
— Бок о бок с вами в сборной работали Владимир Цыплаков и Эдуард Занковец. Как полагаете, готовы ли они были сменить вас?
— Не могу говорить за них, лучше поинтересуйтесь у них самих. Но хочу подчеркнуть один момент: еще не зная о моем решении покинуть сборную, Владимир сказал, что эмоционально не готов работать со сборной на “Кубке Полесья”, опустошен произошедшими событиями. Думаю, примерно то же ощущал и Эдуард. Да и, наверное, сейчас правильной будет полная смена тренерского штаба. Главный тренер должен подбирать ассистентов, которым абсолютно доверяет. Единственное, что бы я посоветовал своему преемнику, — столь же плодотворно продолжить работу с федерацией, с тем же Сергеем Гончаровым, потому что это общее дело.
— Не предполагаете ли вы, что за вашей отставкой стоит кто-то, кто выше Наумова?
— Я не в курсе, кто за кем или над кем стоит ни здесь, ни в НХЛ. Знаю только, кого увольняют. Два раза это был я.
— Сейчас предпочтете отдохнуть или скорее найти новую работу?
— Второе, ибо, когда я не при деле, на меня сваливается большой ком домашних хлопот: уборка дома и так далее. А мое призвание все-таки в другом, я — тренер. В этом сезоне руководил командой 15 игр — этого мало. Впрочем, уборка мне, видимо, сразу после возвращения в Северную Америку не грозит, у нас же там сейчас и дома нет. Есть летний домик, который у вас называют дачей, но для жилья зимой он не пригоден.
— Хотелось бы прояснить вопрос о вашей отставке. Вначале Наумов заявляет, что вы просили об увольнении дней за десять до того, как оно произошло, потом в интервью для ток-шоу вы опровергаете его слова, но глава ФХРБ продолжает настаивать, что это было, вы даже вынесли вещи из своего кабинета. Все-таки расставьте точки над “i”.
— Не хотел бы слышать от вас вопросов, в которых вы пытаетесь подловить меня на лжи. Не хочется покидать Беларусь с негативными эмоциями. Постараюсь еще раз объяснить, как было дело. После одной из неудачных игр, кажется, домашней со СКА, хотя и не уверен, было объявлено об общекомандном собрании в 9 утра следующего дня. Директор клуба Александр Белый предупредил, что оргвыводы руководства могут быть самыми жесткими, будь готов собирать вещи. Я предупредил жену и нескольких друзей в Америке о моем возможном увольнении, действительно подготовился к такому варианту, но назавтра его не последовало. Хотя в процессе жаркой дискуссии на том собрании я сказал: “В конце концов я главный тренер и несу за все ответственность. Если нужно — увольняйте меня, а не 6-7 человек…” Надеюсь, это ответ на ваш вопрос.
— Вы заметили, что у вас здесь остаются друзья. Назовете ли Владимира Наумова в их числе?
— Конечно, именно он пригласил меня сюда, мы долго работали вместе. Когда вы приезжаете в какой-то коллектив, то рассматриваете коллег или как сослуживцев, или как знакомых, или как друзей. Так вот вся федерация, все, с кем довелось работать, — мои друзья. Даже вы, журналисты, пусть и не получали от меня открыток на Рождество. И увольнение здесь ни при чем. Это бизнес: если выигрываешь — ты в порядке, если проигрываешь какое-то количество матчей — тебя увольняют.
— Два вопроса. Первый: Владимир Наумов сказал, что в Минске вы зарабатывали столько, сколько никогда за свою карьеру. Второй: как долго еще намерены пробыть в Беларуси?
— На первый вопрос отвечу утвердительно, а на второй пока не готов. Жена еще не закончила все свои дела в школе.
— Неужели действительно уезжаете без обид?
— Именно, ко мне здесь хорошо относились. А к увольнениям в нашем деле пора привыкнуть. За мою тренерскую карьеру, длящуюся с 1991-го, со мной это случалось уже дважды. Вернее, трижды, если считать две последние отставки отдельно.
— Предположим, вам сейчас поступит предложение от другого клуба КХЛ…
— Мне нравится эта лига, но со мной семья, поэтому трудно соглашаться на долгосрочные контракты с командами, с которыми нужно работать три года. Только если это будет готовый к выполнению больших задач коллектив.
— Вскоре после вашей отставки клуб решил расстаться с Бумедьеном. Возможно, и вам просто не хватило смелости освободить кого-то из команды вовремя?
— Мне нравились все, наша игра становились все лучше, нужно было лишь немного времени. И потом: за редким исключением, за каждого приглашенного я отвечал лично, мы вели поиск оптимального состава четвертого звена…
— Но в центре внимания явно не оно, а три первых. Кому понравится один гол Пелтонена, от которого ждали куда большего?
— К этому вопросу готовился с утра. Знаете в чем разница между нами? Журналисты начинают работать, когда игра закончена, а тренер должен думать о матче, который может состояться через три месяца, принимать ежедневно по сотне решений. Вилле — отличный игрок, лидер, капитан, очень полезен в меньшинстве, истинный профессионал на льду и вне его, пример для белорусских игроков. Допустим, он имел бы на данный момент не одну, а три-четыре шайбы в активе. Эту разницу вы посчитали бы достаточным основанием для увольнения?..
— С обвинениями Владимира Наумова в отсутствии у команды характера по-прежнему не согласны?
— За 45 минут брифинга отмечаю третью попытку заставить меня сказать что-то плохое о Наумове. Не ищите конфликта там, где его нет. Что же до характера, то “Динамо” он был присущ, как никакой моей прежней команде. Макрицкий играл “одной рукой”, отлично понимая, что это может поставить крест на его карьере. Ритчи, зная о необходимости операции, провел два матча и забросил, потому что это было нужно команде… Разве это не характер?
— А на чемпионате мира-2014 в Минске вас ожидать?
— Ну разве что на каком-то банкете… (Смеется.). Что ж, раз мы заканчиваем, несколько слов на прощание: спасибо, удачи, храни вас бог.
