Theo Fleury: Playing with Fire. Глава 11. Часть II

Я очень часто хватал удаления за то, что мстил своим соперникам. От этого страдала моя команда, но иначе я бы просто не выжил. Я никому ничего не прощал. Случалось так, что я выезжал на полном ходу в здоровяка, а он двинет мне в ответ, чтобы проучить меня. Вот только я догонял его и бил ещё сильнее. Я был беспощаден. По-другому и быть не могло.

Когда нашим главным тренером был Райзер, он периодически вызывал меня к себе в офис, спокойно смотрел на меня и взвывал к моему здравому смыслу. "Слушай, для нас такие удаления - это роскошь, которую мы не можем себе позволить. Ты один из лучших снайперов в команде. Ты должен играть, а не на скамейке штрафников штаны протирать". Он также говорил, что главная проблема с моими невынуждеными удалениями была даже не в них самих, а в том, как я на них реагировал и раздражал при этом судей.

"Тео, ты пойми, что тебя все будут считать нытиком. Не надо с ними ссориться. Наоборот, надо сделать так, чтобы они были на твоей стороне". Он волновался насчёт того, что я просто не выживу, если я достану судей до такой степени, что они начнут закрывать глаза на то, как меня убивать на льду. Когда я уже играл за "Чикаго", его опасения стали реальностью.

Иногда стоило мне открыть дверь в офис Райзера, как я буквально чувствовал, что он злой, как собака. Сначала он откидывался на спинку кресла, скрещивал руки на груди и пытался подавить в себе жгучее желание перепрыгнуть через стол и швырнуть меня об стену. Конечно же, я чувствовал себя виноватым, особенно если наша команда проигрывала, но всё равно старался объяснить ему, что стоит мне не ответить одному своему обидчику, как следующий тут же вырастет у него за спиной.

Поэтому я и не делал никаких исключений, пусть даже от этого бы зависела судьба матча. Я просто не мог поступить иначе. Райзер же всегда говорил, что интересы команды всегда должны стоять на первом месте что бы ни случилось, а потому с каждой минутой он сердился всё больше и больше, в то время как его лицо приобретало пунцовый цвет. Вскоре он взрывался и орал, чтобы я прекратил хватать идиотские удаления. В итоге мы оба успокаивались и находили компромисс, а в следующем матче я искупал свой долг перед командой, выдавая блестящий матч.

Он помогал мне укрепить образ тафгая, чтобы припугнуть соперников. В беседе с прессой он признавал, что порой я действительно хватаю ненужные удаления - ведь если меня бьют, я отвечаю. Даг Райзброу - настоящий мужик. Я его уважал. Его вообще нельзя было не уважать.

Подавляющее большинство тренеров - муд*ки. Серьёзно вам говорю. Они все считают, что можно вывести универсальную формулу победы. Дурдом. Думаю, это связано с тем, что у них на плечах лежит колоссальный груз ответственности. Чтобы стать хорошим тренером, надо прежде всего уметь управлять людьми. То есть, выжимать из каждого человека максимум, при этом не давя на него.

Если у тебя в руках власть, то можно кого угодно обидеть. Раз плюнуть. Но многие ли тренеры имеют на это право? Многие из них тряпки, а не мужики, да к тому же напуганные. Как они себя позиционируют? Они говорят: "Я выше тебя по статусу, я сильнее тебя, и я могу манипулировать тобой". И из уважения к своим партнёрам, ты молчишь, чтобы не разваливать команду.

Сейчас в хоккее крутятся такие большие деньги, что поражения тренерам не по карману. Ну и чему они учат? Обороне. А потом ещё говорят, что только так и можно выиграть Кубок Стэнли. Но вот ведь проблема - смотреть хоккейный матч со счётом 0:0 мало кому интересно. Пятеро парней откатываются назад в среднюю зону - кому это надо? С какой стати я должен добровольно отдавать шайбу сопернику, если она у меня на крюке? Я понимаю, что иногда тебя зажимают в углу, и тебе ничего не остаётся, кроме как отдать шайбу. Но вот мастера потому и мастера, что умеют выбираться из таких ситуаций. Поэтому современный хоккей мне уже не так интересен.

Я играл под руководством Дэйва Кинга с сезона 1991-го по 1995-й год. Он считал, что идеальный матч - это когда всю игру на табло горит 0:0, а на последней минуте твоя команда создаёт опасный момент. Мне было по барабану на его слова. Суперзвёзды никогда никого не слушают.

Поэтому мне и нравятся всевозможные Кросби, Овечкины и Ковальчуки. Что бы ты им не говорил, они всё равно сделают по-своему. В конце концов, на хлеб они себе зарабатывают тем, что входят с шайбой в среднюю зону, обыгрывают кого-то за счёт индивидуального мастерства и забивают голы. Вот тогда публика восторженно и вскочит на ноги. В хоккей ради этого и играют. Матч выигрывает та команда, которая забросит больше всего шайб, верно? Так что если тебе забили четыре, тебе надо во что бы то ни стало забить пять. Забьют восемь - забивай девять.

А теперь все играют по каким-то схемам. Получается не игра, а какой-то дебильный процесс для роботов, что зрителям абсолютно неинтересно. Если бы я был тренером, мои бы команды получали удовольствие от игры. Не думаю, что я бы долго продержался на своём месте, потому что в матчах с участием моей команды был бы град голов и в те, и в другие ворота. Мои игроки обожали бы меня, потому я бы не выдумывал ничего лишнего, и мы бы играли в хоккей так, как в него и надо играть - в атакующем ключе.

Больше всего меня бесили тренеры, которые сами никогда не были игроками. Такие могут войти в раздевалку после игры и наорать на парня, на котором живого места нет. Помню, однажды после игры на меня наложили кучу швов и кровь из меня текла ручьями, а Кинг подозвал меня к себе и сказал, что я подставил всю команду. У меня вид был, будто я с войны пришёл, а он мне заявляет, бл**ь, что я филоню. Скажи-ка мне, Дэйв, а ты сам-то когда-нибудь через это проходил? Я серьёзно тебя спрашиваю - с тобой когда-нибудь такое было? Нет. На льду тебе по морде никогда не доставалось. Из вас вообще мало кто через это проходил.

Или, допустим, парень себе голеностоп вывихнул. Он подходит к тренеру перед игрой и говорит, что у него травма. А тренер ему на это отвечает: "Какая ещё, нах*й, травма?". Игрок ему говорит: "Я никогда не вру насчёт своих травм. Я, конечно, выжму из себя всё что могу, но предупреждаю - у меня травма". Тренер смотрит на него, качает головой и говорит: "Мне всё равно. Иди и играй. Что там у тебя болит? Голеностоп? Ну, не сердце же. Так что кончай ныть и иди играть".

Тренеры, которые сами никогда не играли, любят унижать хоккеистов. Такие игроки, как я, которые стали суперзвёздами, смеются над ними. А знаете почему? Потому что пока я забивал кучу голов, меня и пальцем никто не мог тронуть. Власть была у меня в руках.

На Кубке Канады в 1991-м году главным тренером сборной Канады был Майк Кинен. У нас была такая классная команда, что его работа заключалась в том, чтобы калиточку нам открывать. И на ком он будет применять свои психологические приёмы? На Гретцки? Уэйн бы рассмеялся и послал бы его на х**.

Кинен никогда не трогал звёзд. Он всегда выбирал себе жертву из игроков третьего-четвёртого звена и устраивал ему показательную порку. А бедняге надо было думать о семье. Ему её кормить как-то надо. Тренеры так постоянно делают. Зайдут после игры в раздевалку и как гаркнут: "От тебя, бл**ь, никакой пользы. Чем ты занимаешься на льду?". И это нормально. Но только если это происходит за закрытыми дверями, тет-а-тет. Нельзя унижать игрока на глазах у его партнёров.

Когда Дэйв Кинг был тренером, он был отличным учителем, но любил сарказм. Он заводил игроков, унижая их. Так нельзя делать ни в коем случае. Хоккеист знает своё дело. Он понимает, что ему надо выходить и играть. Если команда соперника проводила классный матч, Кинг любил скрестить руки на груди и сказать: "Ну что? Довольны зрелищем?".

Я понимаю, что тем самым он пытался внести коррективы в игру. Но я вот что хочу у тебя спросить, Дэйв... Ты сам-то бился на льду за то, чтобы перехватить инициативу? Если сам не можешь этим похвастаться, то ты не имеешь никакого права говорить кому-то, чтобы они выходили и бились. Всё надо показывать личным примером, а если не можешь - завали еб*ло и тренируй.

Главным тренером "Калгари" с 1995-го по 1997-й год был Пьер Пажэ. Мне не нравилось то, как он нас тренировал. Мне не нравилось ни то как мы играем, ни то к чему это приводило. У нас в составе было мало талантливых игроков, но играть в той команде было сплошное удовольствие. Обыграть кого-то мы могли только в одном случае - если мы "перебегаем" соперника.

Я понял, что за фрукт этот Пьер, ещё на первой тренировке. В обычной жизни он был невероятно милым парнем, но стоило ему выйти на лёд - это была комедия. Он витал где-то в облаках. Его представление о том, как надо играть в хоккей и как надо вести себя на и вне площадки, абсолютно не совпадало с моим.

Он дипломированный специалист по физической культуре, а тема его итоговой работы была "Биомеханика катания". Иными словами, почему одни люди катаются на коньках лучше других. Пьер пришёл к выводу что всё зависело от сгиба колена. А я считал по-другому. По моей теории кто упорней всех тренировался, тот и катается лучше.

Как-то мы играли на выезде против "Далласа" и за первые минут пять нам забросили, кажется, четыре безответные шайбы. После первого периода Пьер зашёл в раздевалку и сказал: "Всем встать". Мы удивлённо переглянулись, но всё же встали. Он вытянул руки в стороны и сказал: "Сделайте вот так, закиньте голову назад и несколько раз глубоко вдохните". И тут я понял: "Этот еб**н спятил". Я очень долго смеялся. Ну что это за ерунда в самом деле.

А ещё однажды он прискакал в раздевалку, будто охотился на зайцев. То нырнёт куда-то, то спрячется за чем-нибудь. Судя по всему, ему вообще нравилось прятаться, потому что во время каждого выезда он постоянно скрывался за растениями на первом этаже отеля, отлавливая народ после отбоя. Я заходил и махал ему рукой - "Привет, Пьер! Как жизнь?".

Пьер был таким рассеянным, что то и дело выбегал на лёд в чехлах, из-за чего падал и кружился во всех направлениях. У него голова вечно была чем-то забита. Как-то мы играли против "Монреаля" и получили право на реализацию большинства. Он хотел отправить на лёд Сундина, Сакика и Нолана. Я повернулся к нему и сказал: "Пьер, мы "Калгари", забыл? Я бы, конечно, хотел, чтобы эти парни играли за нас, но увы...".

После второго сезона под его руководством я подошёл к Элу Коутсу, нашему генеральному менеджеру, и сказал: "Либо ты увольняешь его, либо обменивай меня, потому что ещё один сезон с таким тренером я не переживу". Летом Пьера уволили, и он отправился тренировать "Анахайм".

Беаркэт Мюррей играл в гольф с Саттером в Эдмонтоне, а когда он возвращался оттуда домой, ему позвонила жена и сообщила о том, что Пьера уволили. Беаркэт тут же позвонил Саттеру, который уехал на полчаса раньше него. Последним местом работы Саттера был "Бостон", где он был главным тренером с 1992-го по 1995-й год. Брайан до этого говорил Беаркэту, что у него есть несколько предложений от команд НХЛ, из которых "Филадельфия" проявляла наибольший интерес, но ему туда не очень хотелось ехать. Беаркэт посоветовал ему позвонить Коутси. Он позвонил и - бац! - устроился на работу.

С точки зрения игрока НХЛ, тренер достойный твоего уважения - этот такой тренер, который готов пройти с тобой через огонь, воду и медные трубы. Я пойду получать по морде, если и ты готов пойти на это. Если ты готов плюнуть на всё и пойти со мной на войну, я сделаю для тебя всё. Может быть, я плохо тебя знаю, и у тебя хватает проблем в жизни. Но когда дело касается хоккея, ты не испытал и йоты того, через пришлось пройти мне. Поэтому либо докажи мне, что ты достоин того, чтобы указывать мне, либо иди на х**.

И у многих это получается. Например, тот же Райзбороу. Криспи в своё время выиграл два Кубка Стэнли. Саттер тоже играл. Вот этих людей я уважаю, потому что они знают, что творится в душе у игроков. Кого я не уважаю? Всяких Дэйвов Кингов, Майков Киненов и Пьеров Пажэ. У этих хоккей выглядит, как игра в крестики-нолики. Всё о схемах думают. Пьер вообще обожал видео-сессии. Крутил нам одно видео за другим. А суть в том, что хоккей - простая игра. Если ты играешь лучше соперника, то в большинстве случаев победа будет за тобой. А если ты играешь хуже соперника, то вероятнее всего, ты проиграешь.