Экс-директор «Керамина» Александр Летецкий рассказал о работе в минском клубе, который в недалеком прошлом прекратил своё существование.
«Сейчас зарабатываю деньги для своей семьи. В 59 лет у меня родился ребенок, я несу за него ответственность. Обязан это делать. Ему сейчас три года. Я должен обеспечить его жизнь. Работаю на предприятии «Керамин».
Я никогда не относился ни к каким группам влияния, ни к каким кланам. Все, что я делал, — делал сам, по своим убеждениям. Если верил, что так должно быть, старался этого добиваться. Не получалось — никого не обвинял, свои ошибки признавал. Что касается невостребованности — это культура нашего общества. Если кто-то с кем-то находится в добрых отношениях, он продолжает работать.
Друзей, на самом деле, в спорте не может быть. Результат — вещь недемократичная. Она требует от руководителя большой ответственности, прежде всего, по отношению к самому себе. Надо во всех вопросах быть категорически последовательным и очень требовательным. Если этого нет, результата быть не может. Посудите сами: по отношению к другим клубам «Керамин» имел администрацию в разы меньшую. У нас работали всего-то главный бухгалтер, юрист и директор. И мы имели достижения не хуже чем те, у кого персонала было в три-четыре раза больше.
Если у человека есть конкретные цели, к своему делу он относится серьезно, это поглощает все, всю жизненную энергию. Несмотря на легкость или кажущуюся веселость, каждый рецептор твоей нервной клетки связан с делом жизни. Ты не можешь спокойно спать, отдыхать, всецело находишься в этом процессе. Потому что результат в конечном итоге — это таинство. Такое же, как и религиозное. Почему одни люди результат имеют, а другие — нет, однозначно, особенно опираясь на логические цепочки, ответить невозможно.
Я считал для себя посильным создать атмосферу, которая позволяла бы реализоваться тренеру и спортсменам. Мне кажется, это немного удалось. Я не до конца был специалист в хоккее и не знал многих нюансов, и в эти сферы старался не влезать. Старался быть деликатным и терпеливым, хотя видел многие проблемы этого вида спорта, особенно в нашем масштабе.
Кажется, некоторые немного комплексовали в связи с тем, что хоккей — только игровой вид спорта. На самом деле, это не так. Даже шашки, домино, игра «в Чапаева» — это борьба. Прав был Япринцев. Выступая в одной из телепередач, он сказал: «Основа основ любого вида спорта — борьба». В хоккее в этом плане немного не дотягивали. А еще — в подготовке. Многие вопросы силовой борьбы, пространственного мышления, чувства партнера — они находятся на уровне собственного приобретения, спортивного опыта. А ведь это прописные вещи, так же, как общеобразовательные предметы. Как спортсмен высокой квалификации ты обязан это знать. Если не знаешь — значит, просто никто не объяснил. Такие вещи, как концентрация, сосредоточение, идут наплывом, волнами. Иногда наши атлеты ловят эту тему. Получается, как у музыканта-любителя, который подбирает ноты на слух. На самом деле, это серьезное искусство. В восточной культуре вершиной является концентрация и сосредоточение, умение удержать необходимое внимание на предмете, который ты изучаешь, слиться с ним и быть адекватным. Тогда то, что происходит, ты воспринимаешь всем своим естеством, и этот результат будет закономерным. Все остальное можно отнести к случайности.
Например, господин Сальников, любимец публики. Когда он выступал в «Витязе», а мы его агитировали поиграть в нашем клубе, его тренер Богданов подошел и говорит: «Вы хоть знаете, что собой Ромочка представляет? Он постоянно нарушает режим и так далее». И когда Сальников к нам перешел, у него некоторое время были соответствующие проблемы. Но потом, когда мы пообщались, человек поверил в себя, попробовал реализовать свои возможности. Я ему объяснял, что это нельзя делать натужно, это должно происходить естественно, нужно просто попробовать раскрыться и все, чем ты обладаешь, постараться реализовать в том деле, которым ты занимаешься. И у него получилось. Роман, правда, потом связал это с какими-то цифрами, что 37 — это счастливое число. Я ему это и порекомендовал. Тут нет никакой мистики, можно сказать, что на эту тему я пошутил. Но оказалось, что в каждой шутке есть доля правды. Он отложил для себя эту картинку, и она послужила для него достаточно серьезным стимулом. Ушел Сальников из «Керамина» - и почему-то не сложилась у него дальнейшая спортивная карьера, подобных результатов он не повторил. А в нашем клубе он стал чемпионом, и по системе «гол+пас» набрал максимальное количество очков.
Не сказал бы, что режим является одним из главных показателей. Любой спортсмен скажет, что в его жизни всегда были моменты, связанные с перенапряжением, усталостью, когда он использовал определенные способы расслабления. Как раз наоборот: сброс напряжения помогал расслабиться, все увидеть и сделать так, как ты любишь делать. Возможно, такой эффект получился и в том случае, хотя закономерности здесь нет.
Наиболее удачным (это касается приятной атмосферы, когда позитив был во всем — личных отношениях, тренировочном процессе, на соревнованиях) стал период после прихода Андрея Гусова. Он сам был молод, полон авантюрных планов, еще не представлял до конца тренерскую работу, но желание в нем ощущалось колоссальное. Андрей Леонидович понимал, что это его шанс. И нужно все, что у него было, вложить в это дело — профессиональные знания о хоккее, минимальный тренерский опыт и особенно человеческий ресурс. Он нашел тот баланс, который позволил объединить команду, дать ей возможность почувствовать свою силу и быть такой, как и тренер.
Это, видимо, и привело к чемпионству. В 2007-м году мы остановились в шаге от «золота», но, видимо, были еще недостаточно сильны, потому что нам приходилось сражаться не только с соперниками, но и с судьями. Мы могли быть и шесть раз чемпионами, а получилось только один, потому что еще не были достаточно сильны и убедительны, как в 2008-м году, когда «Юности» не дали просто ни одного шанса, даже когда они поставили на карту все и стремились любыми способами добиться победы. Ребята нашли в себе моральные силы, чтобы не просто удержать перевес, но и добиться еще большего преимущества. Как тот же Плотников Леша. Его решающая шайба у меня до сих пор стоит перед глазами. И очень удачно сыграл Костур. Несмотря на то, что Матуш был вратарем невысокого уровня, он попал в коллектив, в котором проявились его лучшие стороны и качества. Тогда словак провел, пожалуй, свой лучший сезон. Так же, как и многие. Этот сезон остался в памяти. И, думаю, не у меня одного. Мы иногда созваниваемся, обмениваемся впечатлениями. У всех было много позитивных эмоций. Наверное, это свойственно любому клубу, но для «Керамина» подобное вполне закономерно. Только в начале сезона случались некоторые трудности, когда проходил переход от «пьяного» хоккея к осмысленному, и из-за этого были достаточно напряженные отношения со старой гвардией.
Я до сих пор считаю, что понятие «руководитель» заключается в том, чтобы оказать содействие в реализации лучших качеств человека, который относится к команде. Руководитель должен помочь создать условия для того, чтобы тот раскрылся и реализовался, будь он игроком, тренером, администратором или любым другим специалистом. Им нужно обеспечить необходимые условия, и претензии могут возникнуть только на человеческом уровне. Если они возникают на уровне профессиональном, то виноват директор: значит, он неправильно подобрал человека, и потом ходить и обвинять его в чем-то — очень глупо. Надо честно стать перед зеркалом и признаться, кто не прав.
Какой была моя роль в формировании команды? На разных уровнях было по-разному. Иногда инициативу отдавал тренерам, иногда сам принимал участие. Когда формировалась команда под Андрея Гусова, ею занимался я — проводил все переговоры, заключал контракты. В последующем полагался на его авторитет, потому что у тренера сложились добрые отношения со многими игроками, и уже не было смысла делать еще лучше. Самоцель — быть в обязательном порядке везде на белом коне и в белом фраке — я никогда не ставил. Общение с людьми всегда должно быть человечным. Когда мы переходим к казенным формам — кто-то должен, кто-то обязан — по-моему, это та проблема, которая тянет вниз наше общество. Если бы мы были добрее друг к другу, меньше полагались только на тех, кому доверяем, а доверяли бы всем, может, и результат имели бы лучший у всего нашего государства в целом.
Какие были отношения с хоккейными агентами? Встречались люди, стремящиеся в первую очередь нагреть руки. Каждый агент такой — нет никакого сомнения. Это их самоцель — продать на более выгодных условиях. Но с ними было только несколько эпизодов. Например, когда Евгений Лебедев резко ушел из команды, бросив ее посредине сезона. Тогда пришлось вступать в вынужденные отношения с агентами, они диктовали условия. В остальное время старались пользоваться услугами посредников как можно реже. В основном же хоккеисты приходили благодаря личным отношениям. Возможно, это не всегда было этично. Но так делали все, и делали правильно. Потому что подготовить команду — это очень сложный процесс. Нужно прочувствовать ресурсы лидеров, и под них подобрать структуру, которая бы дополняла их и делала сильнее. Просто так пользоваться предложениями со стороны агентов и полагаться на «авось» - неправильно.
Среди игроков были люди, стремящиеся просто «срубить» побольше. Вот Олег Шафаренко. Человек, который построил свою тактику на маневрах, переходя из клуба в клуб. Хоккеист не успел закрепиться в «Химволокне», как сразу же вышел на переговоры с «Керамином», «Юностью», еще каким-то клубом, если не ошибаюсь, «Неманом». Потому что вид спорта сам по себе, извиняюсь за термин, «панельный». Там предлагают услуги и понимают, что за них платят деньги. Поэтому у некоторых игроков идет сдвиг в эту сторону: как можно быстрее и больше заработать. Встречались люди, как, например, тот же Роман Иванович Сальников, которые оговаривали условия вначале. И потом не ходили, не клянчили — добавьте, накиньте... Один раз сказал — и на этом тема закрыта. К счастью, таких было большинство.
Денежный вопрос заставлял пересматривать свое отношение к хоккеистам. Деньги — это та призма, которая в этом виде спорта делит надвое, на человеческий компонент и профессиональный. Любительский спорт создается исключительно ради общения между единомышленниками. А профессиональный — куда более сложная кухня. Если говорить высокопарно, это школа и лаборатория для специалистов, которые используют ее как механизм для повышения мастерства. В любительском спорте все искренне, идет от желания, прежде всего потому, что это нравится. А в профессиональном очень важным компонентом являются деньги. Здесь раскрываются характеры людей, и бывают определенные проблемы. Они связаны с результатом команды в целом и с дальнейшей перспективой построения отношений с людьми. В этом плане профессиональные виды спорта, такие как футбол и хоккей, — очень сложная конструкция. Иногда даже не сами спортсмены, а члены их семей, обстоятельства, в которых они находятся, многие вещи переворачивают их жизни с ног на голову.
Моё мнение о чемпионате Беларуси середины «нулевых»? Вопрос очень сложный. Поверхностно можно ответить так: на тот момент, если применять к хоккею законы гидродинамики, мы нашли ситуацию, которая позволила переманить лучших игроков из высшей лиги России, подключить их к нашему белорусскому хоккею. Дальше логичным был шаг на этом примере, потому что пришли живые модели, улучшить детско-юношеский хоккей, профессиональную подготовку тренеров, которые должны были быть не рвачами, а фанатами своего вида спорта. Для того чтобы всех детишек воспитать на этих лучших игроках.
Получилась ситуация, крайне благоприятная для региональных команд. В Гомеле, Гродно, Бресте, Витебске такой был подъем, столько появилось фанатов хоккейных, болельщиков! Когда «Керамин» приезжал в другие города, везде был аншлаг. Всегда получалась интересная борьба, напряженные матчи, и люди с большим воодушевлением воспринимали процесс. Вот тогда было самое благоприятное время для хоккея. Но все имеет свое начало и конец. Тогда нужно было работать. И Наумов был прав, когда делал акцент на то, что каждый клуб должен создать свою школу в обязательном порядке. Что детско-юношеских наставников нужно включить в смету тренеров клуба, создать им нормальные условия и так далее.
Существовал стимул, который представляли параллельно в теневом бизнесе родители для детско-юношеских тренеров. Напряженный график игр чемпионата не позволял постоянно контролировать эту категорию тренеров, он существенно повлиял на то, что мы не смогли поднять детско-юношеский хоккей до серьезного уровня. Более-менее нормальный шаг был предпринят в «Гомеле» при председателе клуба Костюченко. Это был человек-фанат, он проникся делом, старался общаться с каждым тренером, настраивать этих людей, вот они и сделали то, что должны были, почеловечнее. В других хоккейных клубах этого «почеловечнее» не получилось — вышло как всегда. И это большая трагедия. Финансовые вливания, которые были сделаны на том этапе, позволили лучшим игрокам высшей лиги России показать свое мастерство. Нужно было использовать тот момент. Мы его проворонили. Это самое большое упущение. С точки зрения болельщиков, считаю, тогда был самый большой позитив, потому что они увидели зрелище. Раньше они видели его на любительском уровне. Численность зрителей, их активность, особенно если послушать арены в Гомеле, Могилеве, Гродно, — это производило впечатление.
Сейчас первой причиной плохой работы детских школ называют низкую оплату труда. Но просто поднять зарплаты — не панацея. Это, скорее всего, лжеверсия. И те люди, которые так говорят, поступают крайне бесстыдно. В хоккейном клубе «Керамин» детские тренеры имели ставку наставника второй команды. Но она для них была не в радость. А люди не бедствовали.
И хотели больше. Так, к сожалению, устроен человек. Потому что такова культура. Потому что воспитывает коллектив. Если бы они были членами коллектива, может быть, мы бы чего-то добились. Пытались огненным глаголом настроить их на тот лад, который нас интересовал. Но в конечном итоге, когда мы все-таки создали детско-юношеский клуб, туда пришлось набрать других тренеров, не испорченных этими технологиями добывания средств. Мы отказались от услуг тренеров закрепленной за нами школы, которую, так сказать, подкармливали, надеясь получить какую-то смену. Она была — но не та, что хотелось. Если бы немного раньше сделали школу, может быть, за 10 лет существования команды смогли бы подготовить серьезную смену. Но тогда причина заключалась в том, что два основных учредителя клуба — Мингорисполком и предприятие «Керамин» – разделили свои обязанности непропорционально. Если завод добросовестно исполнял свое финансовое бремя, то горисполком отделывался только решением определенных вопросов, не связанных с финансированием.
За детско-юношеское направление наш клуб получал едва ли не больше всех критики. Это было еще и претенциозно, политически. Некоторых смущало, что какая-то команда какого-то предприятия могла конкурировать на уровне с областными и городскими клубами, имея совершенно разные статьи бюджета. Я помню, как меня критиковали. Приглашали на телевидение, пытаясь сделать клоуном. Мол, какие-то результатики вы показываете. Но все это благодаря длинному рублю. Это абсолютно не так. Когда проходило официальное совещание и все положили бюджеты на стол, оказалось, что мы — где-то третьи сзади.
Говорят, что деньги решают все? Это неправильно. Тот, кто так говорит, — недалекий человек, мне кажется. Или просто не собрался с умом. Какой вопрос ни был бы связан с деятельностью человека, в нем всегда присутствуют два фактора — человеческий и профессиональный. Баланс зависит от руководителя, который должен найти оптимальное соотношение этих пропорций, чтобы создать коллектив. Профессиональное связано с оплатой. Когда вопрос касался результата, тогда разговор шел не только на человеческом уровне, но и на том, который затрагивал экономику.
Считаю, что опускаться до уровня лавочников и отстаивать какие-то обидные прозвища нельзя. Как говорил Марк Аврелий, «если не знаешь, что делать, делай то, что можешь, а там будь что будет». Мы никогда не мстили судьям, не отвечали на обидные реплики прессы. По мере сил вели себя достойно. В этом, думаю, и заключалась любовь болельщиков к клубу. Сам народ шел к нам. Мы не применяли никакие оргресурсы. Но болельщиков разбаловали такие команды, как «Динамо» и «Юность». Они буквально покупали людей, создавали для них определенные условия, и в наш адрес тоже стали раздаваться определенные замечания. Один из лидеров фан-клуба даже предложил поставить его на ставку. На что мы ответили, что у нас нет «черной кассы» и все проходит официально. У нас ведь было по 305 проверок в год. Все время что-то искали, мол, что-то у них не так, они не такой клуб, как должны быть. Но у нас было все нормально. И об этом я могу сказать сегодня абсолютно честно.
Бремя, которое взял на себя «Керамин», было очень тяжелым. Нужно понимать, что такое небольшое предприятие, производящее, может быть, и неплохую продукцию, и целый регион, который обладает множеством предприятий, зарабатывает гораздо больше, и сам оргресурс, который поступает из республиканского бюджета в областную организацию, конечно, предоставляет гораздо больше возможностей. Мы шесть раз выходили в финал и только однажды стали чемпионами. Именно поэтому. Если бы все было по-честному, возможно, статистика получилась бы совсем иная.
Нужно сказать, что партийные виды спорта, как футбол, это очень политизированная система. Те вопросы, которые связаны с результатом, всегда упираются в определенный имидж, престиж, нюансы человеческих отношений между руководителями. Это давление всегда ощущалось очень сильно.
Предприятию нижайший поклон. Проблем хватало. Деньги на содержание хоккейного клуба нужно было откуда-то брать. И люди, которые отдавали часть своего дохода на развитие спорта, по-настоящему великие. Да, некоторые скрипели, но никогда такого не было, чтобы кто-то пришел в клуб или хотя бы позвонил анонимно и сказал, мол, вы такие-рассякие. Для рабочих это тоже была гордость. Нельзя забывать тот факт, что самому предприятию мы дали отличную рекламу. То, что мы делали для «Керамина» в Европе, нельзя было купить никаким рекламным щитом, никакими затратами. Примерно через пять лет существования о клубе знали все, у нас был лучший рейтинг среди белорусских команд. Мы были, если я не ошибаюсь, 86-ми. А все остальные — во второй сотне. Поэтому думаю, что мы оправдали затраты.
Когда клуб исчез, причиной называли то, что минскому «Динамо» понадобился хороший спонсор, а «Юности» – дворец? Дыма без огня не бывает. Трагедия для нас заключается в том, что председателю клуба я позвонил, когда слухи приобрели едва ли не официальный характер. И позвонил спросить: «Что делать? Мы начинаем новый сезон, нам необходимо подписывать контракты с игроками, провести переговоры по спортивным базам, имуществу, инвентарю, форме». Он сказал: «Все остается в силе. До тех пор, пока вам не поступила иная команда, вы должны жить и действовать так, как и раньше».
Развязка стала для всех трагедией. Мы заключили контракты, подписали договоры на сборы, базы, закупили инвентарь. Потом пришлось все распродавать... И даже объясниться с болельщиками, когда все произошло, было крайне трудно. Люди пришли на собрание абсолютно обескураженными. Была такая атмосфера, как на похоронах, когда хочется сказать что-то важное, но произошедшее было настолько тягостным, что даже и слов не находилось. Только какие-то реплики... Очень сумбурно все прошло. Мы поблагодарили всех людей, которые длительное время проявляли по отношению к команде свои лучшие человеческие качества, и на этом все. Фан-клуб остался, они организовали даже команду, которая, по-моему, потом еще выступала в ночной лиге и играла в пейнтбол. А сайт до сих пор функционирует.
Детей мы передали в «Динамо», чтобы они там продолжали заниматься. И, как ни странно, практически всех детей забрали. Несмотря на то, что у нас была лишь творческая попытка создать свою собственную школу. Сожалею, конечно, что мы к этой работе подошли слишком поздно, потому что возлагать на предприятие «Керамин» бремя по содержанию хоккейной школы было очень сложно. А та структура, которую нам рекомендовал Мингорисполком, возглавляемая Беляевым... Это был сформировавшийся коллектив со сформировавшимися традициями. Внести туда какую-то методическую направленность, которую мы хотели, было непросто. Но попытались. Троих тренеров из школы включили в состав тренерского штаба клуба. По мере сил пытались контролировать подготовку. Но в целом было большое неудовлетворение, потому что те традиции, на которых строилась работа в детско-юношеских школах Беларуси, морально устарели.
Помните, канадцы проводили сборы с нашими детьми? Я просмотрел видеозаписи и понял, что за кадром остается очень многое, а нам была продемонстрирована как бы реклама того, что они могут. Детки тогда показывали чудеса не хуже профессиональных хоккеистов. Понятно, что у нас результаты могут быть не хуже. Нужно просто изменить систему. Если это государственный вид спорта, нужно было провести жесточайшую политику и даже реформу по поводу профессионального отбора учащихся. Эти вопросы должны контролироваться госструктурами, такими как Минспорта, которое нацеливало бы кураторов на то, чтобы те отслеживали, с каким контингентом начинают работу тренеры, каким образом детишек отбирали, правильно ли выполняются методические рекомендации. Если нет, то правильнее было импортировать не Хэнлона, а выдающихся детских тренеров, которые были бы способны поставить эту работу на новые рельсы. Потому что тем ребятам, которые только закончили играть и еще не знали всех тонкостей тренерского искусства, работать с подрастающим поколением очень сложно, даже если они учились в университете. Без собственного опыта, ошибок, правильной поддержки, направления в работе сделать невозможно, по сути, ничего.
А от детских тренеров требовали только результат. Им ставили такой же график игр, как во взрослом хоккее, и качали из юношей непонятно что. И гордились лишь тем, что «мы, мол, показываем какой-то результат». Это втирание очков. Все остальное сводилось к «разумному», как некоторые говорили, распределению денег.
Многие могут сказать, что вместо того, чтобы просить у «Керамина» больше денег на развитие детско-юношеского хоккея, нужно было потратить часть имеющихся, сократив расходы на команду? Этот вопрос неоднократно обсуждали, даже с бывшим председателем ФХРБ Владимиром Наумовым. Он как-то пригласил меня, и мы имели приватную беседу. Я ему объяснил: «Да, конечно, можно разделить этот пирог. Но когда у нас не будет уровня на клубном хоккее, обесценится вкладывание денег как таковое, ведь предприятие создает себе рекламу». Вот так, по-шариковски, собрать и разделить — это не решение проблем. Тогда вопрос был поставлен перед городом так, чтобы передать хоккейную школу Мингорисполкома в хоккейный клуб «Керамин» вместе с финансированием. Но этому делу очень сильно препятствовали определенные люди, и в частности — Беляев. Замысел — передать бюджет школы в хоккейный клуб, а тот бы его финансировал — его не устроил. Понятно, почему: ему вполне нравилось ездить во Францию, Чехию, Словакию и нормально жить.
Знаете, это беда всего общества, уже элемент культуры, когда люди объединяются не для получения какого-то результата, а чтобы устроить свою жизнь. Когда преобладает мысль, что нужно в кормушку лечь, и тогда ты будешь счастлив, а как там другие — уже и не важно. Что-то такое, мне кажется, имело место быть. Хотя ситуация не казалась безвыходной. Просто, наверное, не нашлось человеческого ресурса, который по своему потенциалу мог бы найти взаимопонимание в этом вопросе и сделать то, что было нужно», - цитирует Летецкого goals.by.
