ЧБ: Белорусский хоккеист объяснил, почему завершил карьеру в 25 лет

Белорусский хоккеист Роман Аникин объяснил, почему завершил карьеру в 25 лет.

"Мне 25, и недавно я узнал, что с профессиональным хоккеем покончено.

Весь прошлый сезон я отыграл на таблетках, превозмогая боли в бедре. Первый звонок случился в сентябре 2017-го. Я завязывал коньки, готовясь выйти на тренировку, когда бедро «стрельнуло». Словно к нему приставили пистолет и спустили курок. Невыносимая боль, отдающая в пах. Ощущения сродни тем, когда защемляет нерв. Вначале хочется выть, но постепенно отпускает. Док сделал укол, все прошло. В спорте нередко бывают случаи, когда можешь почувствовать себя не очень.

После того «прострела» бедро напоминало о себе все чаще и в разных обстоятельствах. Я мог просто идти с детской коляской по улице, а потом, словно по щелчку пальцев, сгибаться от резкой боли.

Любая тренировка начиналась с таблетки обезболивающего. Сначала – обычного, которое можно купить в любой аптеке. Вскоре организм настолько привык, что стали необходимы штуки посильнее – те, которые выдают только по рецепту. Само собой, ничего запрещенного.

Я часто думал о причинах, ведь раньше ничего подобного не случалось – никаких проявлений чего-то серьезного. После прошлого сезона я не отдыхал ни дня. Мы закончили официальную часть, отыграли плей-офф, из которого вылетели чертовски рано. Настроение было скверным. Худшее, что можно сделать – поддаться ему.

Через день я пришел в качалку. Мне было 24. Я четко понимал, что если не сейчас, то, возможно, никогда. Либо ты кем-то станешь, либо просто начнешь считать годы. 25, 26, 27, 28 – на одном месте, на одном уровне. Что меня конкретно не устраивало. Всегда считал, что чем больше тренируешься, тем лучше становишься.

Я был отлично готов к сезону, чувствовал вдохновение. Даже после случая с бедром не закралось никаких подозрений. Боль доставляла дискомфорт, но со временем начинаешь к ней привыкать. Можешь предугадать, когда все произойдет. Учишься чувствовать и справляться. Иногда помогало банально выпрямить ногу в нужный момент.

Когда выходишь на лед, вообще не вспоминаешь о травме. Все отходит на третий план. Можно подумать о ней до матча или после него, когда, прихрамывая, шагаешь домой. Во время – только хоккей, ничего больше.

Я отыграл так весь сезон и Кубок развития. В мае получил очень хорошее предложение для продолжения карьеры, собирался уезжать за границу. Мы обговорили все условия, фактически контракт был на руках. Подходило время ехать. Я все-таки решил, на всякий случай, обратиться за консультацией к врачу. Нужно было пройти обследование, сделать МРТ.

Вначале проконсультировался у местного доктора. Он поставил диагноз «артроз». Сказал: «Возможно, годика два еще поиграешь. Так же, на обезболивающих. Но на всякий случай проверься у специалистов – есть подозрение на что-то более серьезное».

Два?! Мне не хотелось верить. В Гомеле есть отличный ортопед – преподает в университете и одновременно практикует. Он направил меня на кучу анализов, а когда увидел результаты, рубанул: «Никаких годиков. Нет, ты, конечно, можешь еще побегать и вскоре стать инвалидом. Или закончить сейчас. Если болезнь не будет прогрессировать, сможешь жить, как обычный человек».

Коксартроз. Двухсторонний. Многим это непонятное слово ничего не скажет. Не сказало и мне. Я просто сидел и слушал, отрывками: «Не сможешь ходить... Заменить сустав... Операция... У тебя двухсторонний... Не лечится...»

Док, о чем ты вообще?!

Наш только покачал головой: «Я просто не хотел быть вестником плохой новости. Да, подозревал, но вдруг ошибался?..» Я не злился. Все равно бы не поверил.

Обратился с анализами еще и к третьему. «Молодой человек, у вас двухсторонний коксартроз. Люди мучаются с односторонним, что в два раза легче».

Операцию по замене двух суставов не делают. Вначале один – реабилитация. Затем второй – реабилитация.

- Я смогу заниматься спортом?

- Ни в коем случае. Максимум – физкультура.

Хорошо помню тот вечер, когда приехал из Гомеля. Подумал: «Что ты мне лепишь? Заканчивать?! Да у меня все только начинается! Солидный контракт на подпись, все впереди!» Была ночь. Холодно. Я поехал только в майке и шортах. Решил пробежаться. Метров через сто нога заболела. Наверное, только тогда вся информация дошла до меня конкретно. Только тогда в голове прозвучало: «Похоже это все, Рома».

Кто-то может подумать, что я зассал, что мог бы еще попылить, но все не так. По факту мне 25, но в ногах здоровье 60-летнего. Я тупо не могу продолжать, как бы ни хотел этого. И не собираюсь никого обманывать. Мол, я выйду на лед, но на сто процентов не сыграю. Это хреновый расклад изначально. Или ты играешь на полную, или не участвуешь в этом.

Возможно, если бы я отдохнул в прошлом межсезонье, сохранил бы себе еще год-другой карьеры. Возможно, все проявилось бы позже. Возможно, сейчас бегал бы с парнями на предсезонке и даже не глотал таблетки. Но рано или поздно болезнь дала бы о себе знать. Наследственная предрасположенность, как объяснили мне доктора.

Пока не нужно делать никаких операций. Стал ли я чувствовать себя лучше без нагрузок? Да, пускай бедро иногда все равно стреляет. Тем не менее, серьезных последствий удалось избежать. Я не болен, как люди, которым нужен постоянный уход. Меня не стоит жалеть и спрашивать, чем тебе помочь. Самое хреновое в этой истории то, что я вынужден попрощаться с профессиональным хоккеем.

Первое чувство – это как будто проиграл что-то важное. Было страшно. Да, с##а, было страшно! Я отдал 20 лет хоккею и я живой человек. А теперь какой-то дядя говорит мне, что все изменилось, что все кончено.

Чувство, что ты еще не все сказал, но уже все. Слова есть, а возможность их высказать исчезла. Вон там впереди твои ребята, уходят. Без тебя.

Заканчиваю. Как? В смысле? А хоккей? А тренировки? Я же еще столько шайб не забросил!

Совсем недавно впервые прокатил по льду дочку. Кажется, она была так рада, всем махала. Быстрый взгляд на трибуны – жена сидит, переживает. Значит, все нормально. Погнали. Судья, бросай свою резинку, будем пинать!

Позвонил корешу, рассказал.

- Отстой, дядька. Ну ты держись.

Через час перезванивает.

- Что за херню ты городишь?! Серьезно, что случилось? Из-за чего ты стал так по-дурацки шутить?

Никто не верил. Может, некоторые не верят до сих пор. Поэтому я рассказываю все, как есть. Это ответ всем тем, кто за меня переживает. Это мой вам респект, моя благодарность. Мое последнее слово. Спасибо, что вы были и есть рядом. Люди дают понимание того, что что-то случилось, когда сам ты этого понять не можешь.

Подумайте о своем любимом занятии. Подумайте о том, что в нем у вас случился прогресс. А через неделю все забирают. Займитесь чем-нибудь другим. Вы списаны. Безвозвратно.

Обзавидуюсь человеку, который просто разведет руки, пожмет плечами со словами «Ну, ок». И пойдет дальше.

Мой детский тренер, когда замечал, что кто-то сильно расстроен из-за неудачи, любил подойти, сесть рядом, спросить:

- Что, фигово тебе? Не забил?

- Ну. А хотелось.

- Да? Слушай, подними руку.

- Зачем?

- Подними-подними. Теперь махни и скажи: «Ну и хрен с ним!»

Все, отыграно. Не вернуть уже. Надо подвести черту и задуматься о том, что дальше.

За все свои сезоны в профессиональном хоккее мне не стыдно смотреть людям в глаза. Всегда играть на максимуме невозможно. Даже у великих бывали не лучшие времена. Но тем и хорош хоккей, что в этой игре можно приносить пользу не только заброшенными шайбами. Не помню, чтобы ко мне кто-то подходил со словами: «Аника, ты что-то сдулся». Халтура в хоккее не прокатывает, я всегда четко понимал это. Не можешь забросить – втыкайся, дерись, ложись под шайбу. Приноси пользу.

Мне не стыдно за то, как я провел этот отрезок своей жизни. Не стыдно будет рассказать о нем дочери. Теперь нужно сделать так, чтобы за настоящее и будущее тоже не было стыдно.

Дерьмо случается. Но я горжусь собой, потому что мной гордятся мои близкие. Я отдавался хоккею, не предавал, не сдавал, относился по-мужски. Меня нельзя упрекнуть в том, что я не работал. Коль дано мне было провести в хоккее столько времени, то уж простите, я рад этим годам и не жалею ни об одном дне. Если кто-то спросит «Ну и как тебе твоя карьера?», отвечу: «Спасибо, Боже, что вот так».

До сих пор стараюсь полностью не осознавать, что произошло. Что с хоккеем закончено. Я в семье, рядом близкие люди – они помогают мне абстрагироваться. О «Металлурге» я по-прежнему говорю, как о своем клубе. «Что там у нас?» К «что там у них?» еще предстоит сделать шаг, и мне неизвестно, смогу ли. Да и нужно ли? Я всю карьеру провел в этом клубе, я там головой. В «Металлурге» могут поменяться абсолютно все люди, но в сознании он все равно останется родным. Моим.

«Металлург» – это не конкретные люди, а сама атмосфера, понимание того, что ты являешься частью этого механизма.

Это эмблема на груди.

Это голы – с##а, как же их будет не хватать!

Это выезды, посиделки, общение, сплочения.

Играя, я кайфовал.

Знаете, мне всегда нравилось смотреть за молодыми, совсем юными хоккеистами. И учиться у них. Учиться ТАК любить хоккей – искренне, по-настоящему. Ни за что. Просто играть – ни за бабки, ни за имя, – а потому что тебе нравится.

Я нашел много друзей в хоккее. Действительно много и действительно друзей. Спасибо им за то, как отнеслись к моей ситуации. Я буду за всеми вами следить, парни!

Мне посчастливилось играть со многими классными хоккеистами. Мне нравилось играть с ними. Паша Дашков, Антоха Елисеенко, Макс Слыш... Я просто остановлюсь здесь, потому что точно кого-то незаслуженно забуду.

Отдельный респект моему лучшему партнеру в карьере – Никите Осипову. Осип – непризнанный гений. То, что он делает на льду, не каждый заметит. Я кайфовал от него. Считаю, в хоккейном мире он недооценен. Это квотербек от хоккея. Бежать могут все, но классно отдать доступно немногим. Осип видит хоккей по-другому.

Помню один из первых сезонов в «Металлурге». По детям, юношам мы привыкаем к тому, что происходящее на площадке нужно хотя бы немного контролировать: где-то подсказывать, где-то просить, покрикивать. Я начал заниматься этой же фигней в Жлобине.

- Ты что делаешь? – спросил Осип.

- Эээ... подсказываю.

- Не, братан. Ты беги, а я тебе отдам пас.

Разозлило. Окей, «братан», давай проверим. Раскатился, барражирую в районе синей. Только успел ускориться, повернул голову на Осипа, а шайба уже летит мне в клюшку. Фантастика. Конечно, я заткнулся!

Такие люди вдохновляют. Как Осип, как Женя Каштанов. Каштанчик всегда брал трудолюбием. Есть хоккеисты талантливые, которым дано, а есть те, кто делает себя бесконечным трудом. Женька был из таких. Старая школа. Для этих людей не бывает мелочей. Потрясающая самодисциплина, преданность игре, команде. По молодости просто смотришь на них с открытым ртом и впитываешь, как губка. А потом тебе остается только закрыть глаза, махнуть клюшкой и показать на Осипа.

Я благодарен хоккею за множество моментов, историй, встреч. Как ни странно, мне не приходит в голову какой-то особенный гол или победа. Самые сильные впечатления от того, что связано с околохоккеем. С поведением людей в разных ситуациях, с их реакцией на определенные события. Это не просто игра, а сама жизнь, черт возьми!

Как будет сейчас, не знаю. Где я окажусь? Одному Богу известно. Люди не боятся темноты, люди боятся неизвестности в этой темноте.

Первое время я постоянно задавал себе вопрос: «Как так? 25 лет... Почему?»

В один из вечеров жена Лехи Автаева Даша сказала: «Ром, в 25 люди только универ заканчивают и во взрослую жизнь выходят, а ты тут расстраиваешься. Хватит, а?» Все так. Я молодой парень, руки-ноги есть, голова на плечах – на фиг загоны.

Не стану говорить, что улыбнулся и зажил по-новому. Что быстро пришел в себя. 20 лет оказались если не перечеркнуты, то как минимум выписаны курсивом с вопросиком на полях. Было непросто. Обычные радости стали серыми, скучными, неинтересными. Тильт. Пришло время выбирать: принять факт или не принять, делать иллюзию, что еще не все закончено. Жизнь требовала ответа.

Семь лет в профессиональном хоккее не сделали из меня богача, не обеспечили подушку, на которой я мог бы сидеть, обдумывая произошедшее. Если посвятил жизнь хоккею, всегда держишь в голове мысль о том, что завтра можешь оказаться вне клуба. По любой, объективной или не очень причине. За годы свыкаешься с этой мыслью. Остаться без работы не страшно. Немного пугает то, что дальше. Хотя я прекрасно понимаю, что без дела не останусь. Пока хочется найти что-то, связанное с хоккеем. Думаю, еще могу пригодиться этому спорту, пусть и в другом качестве.

Но прямо сейчас хочется отдохнуть от него. Хотя бы ненадолго забыть все, что связано с хоккеем. Остыть. И с холодной головой принимать решение. Начнется сезон, и нужно понять, что на лед мне нельзя.

Даже интересно, что будет дальше. Да, я бодрюсь. Стараюсь мириться. Стараюсь мыслить позитивно.

Меня не надо жалеть. Я не унываю, не опускаю руки. У меня много дел, которые не дают опомниться. Семья, друзья, близкие – со всех сторон я ощущаю поддержку.

Когда ты заканчиваешь в 25, какого-то конкретного совета или ответа нет. Невозможно сразу выйти из тильта и зажить по-новому. Но можно и нужно к этому стремиться.

Выдохнули. Двигаем дальше.

Искреннее спасибо всем вам", - написал в хоккеист, сообщает by.tribuna.com.