Капитан минского «Динамо» Алексей Калюжный заявил, что быстро восстанавливается после недавней операции и рассказал о травмах в своей карьере.
«В принципе, работники той клиники, в которой мне делали операцию, обнадежили. Изначально говорилось, что тренировки на льду я начну только через три месяца. Но все оказалось лучше. Сроки восстановления подкорректировали. 12 августа начинаю самостоятельно кататься. Массажисты и тренеры по физподготовке хорошо поработали со мной. Восстановление идет быстрыми темпами. Это хороший результат.
Хирург, который меня оперировал, доволен происходящим. Я, как мог, объяснил ему, что очень хочу начать чемпионат на льду. Он ответил: «Не могу дать тебе гарантии. Все-таки нужно сделать операцию один раз. И сделать ее качественно. А не спешить, чтобы ты потом толком не играл, а только мучился».
Это накопленная травма. Это не результат какого-то столкновения в каком-то конкретном эпизоде. Можно было справиться со всем этим намного оперативнее. Но операция ставила под вопрос мое участие в чемпионате мира. А этот момент был определяющим. Я проходил обследование в феврале. Через два часа после его окончания мне предложили сделать операцию. Прямо на месте. Один из лучших хирургов Италии находился в клинике и сказал, что готов работать. Но обозначенные сроки восстановления не позволяли принять участие в чемпионате мира.
Можно сказать, я выпросил у хирурга свое участие в турнире. Объяснил доктору: «Если могу сыграть на одной ноге, то очень хотел бы сделать это». Он согласился, прописав мне комплекс упражнений и некоторые препараты. Но, понятно, это наложило свой отпечаток.
Если изначально доктор хотел кое-что подшить мне, то по приезду после чемпионата мира сказал: «Подшивать у тебя больше нечего. Надо просто чистить».
У меня травмирован тазобедренный сустав. Там есть губа. Из-за продолжающихся нагрузок она повреждалась все больше и больше. В феврале ее еще можно было сшить. В конце мая – уже нет. С помощью введения некоторых лекарств и хирургического вмешательства мне все почистили. Рано говорить в духе «хорошо все, что хорошо заканчивается», но темпы восстановления внушают оптимизм.
К самой операции я был готов. А вот к заявленным срокам восстановления – нет. Думаю, работники клиники поняли по моему лицу, насколько я шокирован. Начал про себя подсчитывать дни. Все равно ничего не сходилось. Стал объяснять, что многие вещи в последний год делались для участия в чемпионате мира, что приму любой вариант – только бы сыграть за сборную в Минске. У меня даже произошло небольшое онемение. Варианта своего отсутствия на чемпионате мира я вообще не рассматривал. Тем более до февраля, до олимпийской паузы, все было более-менее нормально. Да, ощущался дискомфорт, его снимали уколами или массажем. Но не сказать, что я испытывал какую-то непреодолимую боль.
Потому и выдал шоковую реакцию. Впал в ступор: «Как это? Три дня назад не сказать, что плохо себя чувствовал. А теперь слышишь: «Без операции не обойтись…» Знаешь, в такие моменты возникают надежды, что тебе поставили не совсем точный диагноз. Правда, мне сделали и МРТ и другие осмотры. А потом, специально для уточнения степени повреждения, даже ввели контрастное вещество, чтобы на снимке четче была видна область повреждения.
Но опять же – мне повезло с доктором. Человек делал операции многим топовым итальянским футболистам. Работал, например, с Франческо Тотти. И доктор сказал мне, что в его практике были случаи, когда при правильном отношении к восстановлению организм хорошо воспринимал операции и сроки реабилитации сокращались. Но даже по самому минимуму я не успевал к началу чемпионата. В итоге выпросил у доктора свое участие. Объяснил ему, что второго такого чемпионата мира у меня уже точно не будет.
Ясное дело, мне нравится жить в Минске. Тут моя Родина, мой дом. И это в некоторой степени повлияло на выбор команды. Но в то же время я понимал, что сезон минского «Динамо», как и многие вещи в стране, будет отчасти заточен под чемпионат мира.
Да, у нас есть ребята, которые выступают в НХЛ и ведущих клубах КХЛ. Но чемпионат мира – это турнир, на котором именно глубина состава позволяет добиваться каких-то целей. Да, есть хоккеисты вроде Миши Грабовского и братьев Костициных. Они могут брать игру на себя и решать ключевые эпизоды. Но ребятам все равно нужна поддержка. В этом смысле очень важны третий и четвертый составы, которые будут помогать держать заданный уровень и давать паузу уставшим лидерам.
Поэтому в моем понимании весь клубный сезон был построен для создания запаса сборной. Вот причина, по которой я остался в Минске. Всем понятно, что в сильных командах есть клубный приоритет. Да, все заявляют, как приятно, когда наши ребята играют за сборные своих стран. Но выступление в клубном чемпионате все равно остается первичным. В «Динамо» же момент сборной был четко учтен. Допустим, когда у меня случилась травма, мы находились в постоянном контакте с Эдуардом Занковцом и Гленом Хэнлоном. Решали, как мне лучше будет восстанавливаться в расчете на сборную, а не на клуб.
Знаешь, некоторые говорят: «Получил травму не вовремя». А как ее можно получить вовремя? В 36 лет я пережил свою первую операцию в карьере. Да, были мелкие вмешательства вроде починки челюсти. Но ни одно повреждение не требовало операции здесь и сейчас. А тут видишь как… Еще и за несколько месяцев до чемпионата мира.
Не то, чтобы я привык к повреждениям или как-то легко стал к ним относиться… Просто все всегда говорят о профессиональном отношении к себе. Это могут быть советы или подсказки. Но пока ты сам не столкнешься с подобным, мало что сможешь понять. Сейчас у меня есть опыт – жизненный и хоккейный. Сейчас я понимаю, что многие вещи зависят от меня самого. Если ездить на своем организме, рано или поздно он ответит тебе неприятностью.
Что за травма челюсти? Произошел накопительный эффект. Несколько столкновений, челюсть смещается, меняется прикус, начинает разрушаться костная ткань. Прошлым летом эту самую костную ткань мне и подсаживали. Я бы не сказал, что это чисто хоккейное повреждение. Может, просто особенность моего организма. Хороший хирург сделал мне операцию. Все получилось хорошо.
Мне выбивали зубы. Это постоянно происходит :). Все никак не могу привыкнуть к новым зубам. В нашем детстве все играли без кап. Для меня она до сих пор не очень привычна. Последний раз я получил по зубам во время матча с казахами на чемпионате мира. Чуть-чуть. Два дня потерпел. А потом пришлось ехать в клинику. Врачи разбирались в корнях, что-то доставали, что-то меняли. Но это обычное для хоккея дело. Мало кто из моих друзей владеет полным комплектом родных зубов :). Иногда даже те, кто играет в капах, получают на тренировках. Знаешь, это дело случая.
У меня шесть не своих зубов :). Если твоя карьера продолжается, то вкрутить себе импланты не получается. После какого-нибудь удара они просто могут травмировать челюсть. Сами импланты не сломаются, сделаны-то из титана. Но легко могут выйти с куском кости. Это опасно. Да и бессмысленно. Наводить красоту будем, когда все закончится :). Сейчас же у меня зубы на вставках. Их можно снимать и доставать.
Наверное, в мире существует мало хоккеистов, у которых бы не было сотрясений той или иной степени тяжести. Пойми, само по себе сотрясение не столь опасно. Опасно – повторное. Из этого состояния надо выходить полностью здоровым. А если идет накопление, бороться с негативным эффектом становится очень сложно.
В карьере у меня было три-четыре серьезных сотрясения мозга. Зачастую это не только продукт чей-то грубости. Ты можешь просто быть неготовым. В хоккее говорят: «Не опускай голову – и не получишь сотрясения». Даже если тебя идут грубо атаковать. Так что в большинстве случаев ты имеешь возможность увернуться. А когда ее нет, когда не видишь соперника и делаешь резкое движение, тогда и происходят самые жесткие столкновения.
Ничего особо страшного со мной не происходило… Хотя помню одну ситуацию. 2003-й. Играли в Череповце против Ярославля. Шел бросок. Я выкатился и хотел заблокировать его. Защитник успел бросить. Шайба летела низко, но отрекошетила от моей клюшки в лицо. Сам понимаешь, расстояние – метр. Никакой реакции не хватит, чтобы увернуться. В итоге все себе разбил. Первая потеря своих родных зубов, кровь на льду, необходимость подшивать лицо. Неделю ел через трубочку. Но жена была рядом, так что я справился со всем этим», - цитирует игрока tribuna.com.
