Друг и коллега Дмитрий Федоров рассказал о последних часах жизни Сергея Гимаева.
«В Туле проходил матч «Легенд хоккея». Во время игры Сергею Наильевичу стало плохо. Он не упал – просто почувствовал себя неважно. Отправился к медсестре, и они вместе ушли в раздевалку. Никто не переживал. Сейчас Гимаеву помогут. Может, давление скакнуло.
После игры в раздевалку никого не пускают: «Там работает реанимация». А потом сказали, что все. Сергей Наильевич там лежит мертвый.
Никто вообще в это не мог поверить. Мне Денис Казанский об этом сказал. Я перезваниваю Саше Гуськову: «Его в больницу везли?»
- Нет, не в больницу. Умер в раздевалке.
- «Подожди, так и сказали, что все?»
Десять раз у него спросил по телефону. – «Дим, ну что ты… Да, все, умер».
В августе он лег на операцию. Я не имею права говорить, что там было – обещал. Но не сердце. И не то, что приводит к летальному исходу.
Давайте узнаем медицинское заключение. Однако Сергей Наильевич не то, чтобы жаловался. Но как-то обмолвился, что устал от частых перелетов. Он вот во Владивосток летал… Не то, чтобы жалоба. Но такое замечание было пару недель назад. Мол, голова мутная.
Но никто даже подумать не мог! Часто видел Гимаева в последнее время. Веселый, улыбчивый. Обычно он говорил, если что не так и плохо себя чувствует. Об операции мне единственному рассказал… Он не жаловался, нет.
Стоял во всех планах, был готов работать на всю катушку. Более того, он уже озаботился чемпионатом мира. Сказал, что если никто не поедет, и вопрос будет открыт, он готов работать в студии по полной программе. Ведь когда людям плохо, они что говорят? «Я посмотрю на самочувствие». Здесь ничего подобного не было. Может, родным в чем-то признался? На работе у Гимаева было полно жизненных планов.
Вот завтра он должен был работать. Стоял в эфире. Если бы чувствовал себя неважно, наверное, на матч в Тулу бы не поехал? Позвонил бы нам: «Не ставьте, ребята, замените». Мы всегда подменяли, если была такая просьба. К Сергею Наильевичу было особое отношение, это понятно.
Ждали его в «Игротеке»… И у всех теперь невероятное состояние. Когда мне сообщили, я целый час не знал, что делать и предпринять. Нужно об этом сказать в эфире, а я не знаю, как говорить. Кому отдать распоряжение?
Мы в первом перерыве уже все знали о том, что произошло. Но сказать не смогли. Только во втором. Как к этому подступиться? Сейчас на «Матч ТВ» был специальный выпуск. Мы по селекторной связи какой-то текст писали вместе в новость. Это такой удар, что слова не складывались.
Гимаев как отец был для всех, кто его знал… И обрати внимание, никто из коллектива не написал первым в социальных сетях. Для всех это колоссальное потрясение. Сначала написали люди, как я понял, не знавшие Сергея Наильевича очень близко. Ни у кого из коллег и друзей не нашлось сил, чтобы сложить из букв слова.
Мы все потрясены. Это Учитель и Друг для подавляющего большинства сотрудников. У нас сверхконкурентная среда. И чтобы быть в ней еще и Другом – это нужно иметь особые человеческие качества. Они у Гимаева были.
Я сейчас смотрел новости, которые читала Наташа Кларк. Вижу, как она губы кусает, чуть не плачет. А после эфира разрыдалась. Мы текст вместе писали. Как это сказать? Как произнести? Не знаю, как Наташа провела этот выпуск.
Ребята в студии «КХЛ ТВ» не знали, что говорить. Десятки раз друг другу перезванивали, переспрашивали. Десятки звонков отовсюду. Никто поверить не может. Для всех это потеря не коллеги, а близкого родного человека.
Должен кого-то назначить на завтрашний эфир вместо него, а не могу. Никому не могу позвонить. Просто не знаю, что делать. Знаешь, когда говорят, что невозможно заменить человека, то это часто фигура речи. А здесь нужна конкретная замена на конкретный завтрашний день. И не могу…», - цитирует Федорова «Советский спорт».
