Наставник минского «Динамо» Горди Дуайер заявил, что он принимает участие в селекции «зубров».
«Пока живу в гостинице. Постепенно подыскиваю квартиру, но в основном голова занята хоккейными делами.
Для Беларуси хоккей практически так же важен, как для Канады? Я сказал, что отношение к нашему виду спорта напоминает канадское, где это значительная часть культуры. Люди играют сами, болеют за команды. Когда уже в июле в Минске проводится пресс-конференция с участием журналистов и болельщиков, это многое говорит об отношении к хоккею. Плюс у «Динамо» вместительная арена, и фаны регулярно ее заполняют. В Канаде наш спорт играет большую роль, но приятно, что и в других странах тоже. На моей родине все хотят стать хоккеистами, с детства смотрят много матчей. Однако и белорусы хорошо знают хоккей. Переживают за сборную, клубы...
Год назад возглавивший «Динамо» Крэйг Вудкрофт говорил, что работает по 14 часов в день. Я даже не считаю. Сейчас напряженный период – надо подготовиться к сезону, собрать состав. Моя семья в Канаде, а я здесь занимаюсь только одним – тренирую команду. Делаю это с утра и до позднего вечера. 12, 14, 15 часов в сутки – думаю, в эту пору года у всех коучей расписания схожи.
Я следил за «Динамо», у нее были хорошие коучи. С фамилиями, правда, туго. Помню, успехов добивался специалист из Чехии. Далеко в прошлое не заглядывал, однако знаю, что у динамовцев богатая история. Тем не менее, сейчас у руля команды я. Надеюсь оставить свой след.
Кем необходимо усилиться? Работаем над этим. Вопросом номер один был вратарский, но посчастливилось подписать такого способного голкипера, как Юнас Энрот. Это был лучший вариант из всех имевшихся на рынке. Попробуем и дальше привлекать сильнейших игроков из тех, что доступны.
Ведутся переговоры с разными кандидатами. Кто их подбирает? Это командная работа – обсуждаем варианты с Сергеем Опимахом и Юрием Кузьменковым. Я сам обязательно общаюсь с игроками, которых мы хотели бы видеть в составе. С тем же Энротом контактировал и до подписания контракта, и после. Сейчас активно охотимся за доступными свободными агентами. Ведутся переговоры, и надеюсь, что о следующих новичках будет объявлено как можно быстрее.
Я счастливый отец троих сыновей. Джеку 12 лет, Райану – 10, а Шону – 7. Семья живет в Канаде, но в августе приедет сюда на три недели. Пацаны познакомятся с командой, сходят на первые домашние игры сезона. Они большие фанаты хоккея, сами им занимаются. Очень рады, что их папа – главный тренер минского «Динамо». Теперь это их новая любимая команда.
Сыновья уже неплохо информированы. Задают такие же вопросы, как и вы. Подписали ли новых легионеров? Кто будет играть на левом или правом фланге в первом звене? Ребята знают динамовский состав. Они и раньше посреди сезона могли позвонить и дать мне какую-нибудь статистику. Типа «этот парень забросил свою пятую шайбу в большинстве в чемпионате». Что касается самого Минска, то мальчишки прислали список мест, которые хотят здесь увидеть.
Сейчас гляну в телефоне... А вот: ботанический сад, Площадь Независимости, библиотека. По-моему, сыновья заочно изучили минские достопримечательности лучше меня. Я-то больше занимался непосредственно хоккеем, а не экскурсиями.
В какой семье я вырос сам? Нас тоже было трое: еще старшая сестра и младший брат. Я родился в англоязычной провинции, но в десятилетнем возрасте перебрался в Квебек, где выучил французский. Всегда любил хоккей. Часто люди говорят, что они пожертвовали ради него тем-то и тем-то. Я ничем не жертвовал. Просто хотел выходить на лед. В детстве проводил так много времени на арене, что мне предложили там поработать. Точил коньки, обматывал клюшки. Денег за это не платили – рассчитывались теми же клюшками.
Когда закончил играть, одно время трудился в сфере медиа, помогал комментировать матчи «Монреаля» на радио. Еще всегда любил медицину – мама была медсестрой, сестра тоже работает в этой сфере. Мне подошла бы работа, связанная с общением. Журналист, учитель, медик...
Кумиром в детстве был Уэйн Гретцки. Мы, канадские дети, все хотели быть похожим на него. Потом еще очень нравился Уэнделл Кларк из «Торонто». Я понимал, что не буду играть, как Гретцки, и старался подражать Кларку, действовать, подобно ему, в силовой манере. В детстве долго выступал под 17-м номером, как Уэнделл. А Гретцки в Канаде – словно особа королевских кровей. Мне было 16, когда я впервые встретил Уэйна и пожал ему руку. Запомнил тот момент на всю жизнь.
В детстве я вовсе не собирался быть тафгаем, однако всегда отличался боевитостью и неуступчивостью. Считаю, это плюс. В хоккее важны эмоции, страсть – у меня их хватало. И мог порой выйти из зоны комфорта. Действовал в агрессивной манере, умел постоять за партнеров. Так постепенно и превратился в тафгая. Как тренер тоже очень люблю соперничать, вкладываю в игру эмоции. Драться уже не тянет, ха-ха. Но я хочу, чтобы моя команда действовала мощно, с эмоциями, была боевитой, а ее игроки заботились друг о друге.
Я никогда не участвовал в постановочных драках, когда ты заранее знаешь, что будешь биться с тем-то. Такое в НХЛ одно время практиковалось, но у меня другой стиль. Просто играл в силовой манере, агрессивно – что называется, на грани. В юниорском хоккее тоже, но там и набирал много очков. А в НХЛ уже делал так, чтобы соперники обращали внимание на мою манеру. Если же они не делали этого, то приходилось реагировать... Обычно драки становились реакцией на происходившее на площадке. Долгое время хоккей в своем роде самоочищался – хоккеисты знали, что в случае грязной и грубой игры возможно возмездие, и эта угроза имела действие. Сейчас же в плей-офф НХЛ мы видели много силовой борьбы. Игроки не боятся, что их за это накажут. Хоккей немного изменился. Тафгаи уже не играют такой роли, как прежде. Упор делается на технику и скорость – хотя это не значит, что силовая борьба уже не важна.
Карьера получилась веселой, нравилось играть в НХЛ. Конечно, были всякие истории. Одна из них связана с Бобом Пробертом – одним из знаменитейших тафгаев лиги. Как-то в Чикаго он на меня набросился, и мы подрались. Тогда еще интернет не был так распространен, но «Associated Press» сфотографировало один из моментов боя, и его растиражировали все газеты в Северной Америке. Хороший получился снимок — были видны наши лица, фамилии на свитерах, мы махали кулаками... Друзья наперебой звонили и спрашивали: «Ну что, как ты там подрался с Пробертом?» Потом мы с Бобом долго не пересекались. Но лет десять назад пригласили его на благотворительное мероприятие, в организации которого помогаю. Даже волновался – заготовил в уме речь: «Привет, Боб, я Горди Дуайер, помнишь, как мы дрались в Чикаго?» Репетировал, как произнесу эти слова. И вот я стою на парковке, подъезжает машина, из нее выходит Проберт и орет: «Эй, Гордо! Круто тебя вновь увидеть! Помнишь, как было в Чикаго?» Он не забыл ничего! Мы пообщались, как друзья. Увы, потом Боб умер. Кажется, сердечный приступ.
Многочисленные побоища никак не повлияли на моё здоровье? Именно драки – нет. Наверное, мне повезло. Даже зубы все целы, никаких протезов. Хотя все равно хоккей – силовой вид спорта, и мне сделали ряд операций на плече. Когда последний раз махал кулаками за пределами льда? Это в принципе случалось редко. В обычной жизни меня знали как довольно приятного парня. В хоккее – да: действовал на эмоциях, защищал одноклубников. Но вне площадки вел себя иначе.
Из-за травмы я закончил выступления довольно рано. Многие побаиваются вешать коньки на гвоздь. Ведь игра – их ремесло, то, что они умеют. Но в хоккее переход в новый статус неизбежен. Мне после серии операций на плече врачи посоветовали завершать карьеру, и я был готов. Знал, что хочу тренировать. Мой друг Жерар Галлан, возглавивший сейчас «Вегас», помог устроиться в юниорскую команду «Саммерсайд». У меня были предложения от других клубов стать вторым тренером, но Галлан сказал: «Есть хочешь стать коучем, иди в «Саммерсайд». И я его послушал. В этой команде начинал и сам Жерар, и некоторые другие известные специалисты. Там я и постигал новое ремесло. Потом работал в другой юниорской команде, а позже перебрался в «Медвешчак». Работаю тренером уже почти десять лет, а мне ведь еще нет и сорока. Для такого возраста накопил неплохой опыт.
«Медвешчак» искал тренера, а я был знаком с некоторыми игроками команды. Разузнал у них, что да как. Меня связали с клубным руководством, начались переговоры. В итоге я занял этот пост. В Хорватии понравилось – пока это самый ценный опыт в моей тренерской карьере. Чтобы добиваться результата, необходимо было играть агрессивно. Мы и ориентировались на мастеров определенного склада. В Загребе ведь не было таких денег, как во многих других клубах КХЛ, бюджет ограничен. Поэтому делали упор на силовой хоккей. Жаль, что сейчас команда не будет выступать в Континентальной лиге. В Загребе ее любили.
Что у меня был за конфликт с Андреем Назаровым? Ничего особенного. Это больше раздула пресса – ее внимание привлек тот факт, что два бывших НХЛовских тафгая противостояли друг другу как тренеры. Команда Назарова действовала агрессивно, я немного завелся... Что ж, не только на льду, но и на скамейке тоже бывает всякое. Однако это уже в прошлом.
У меня ирландская фамилия. Когда-то она звучала как О'Дуайер, но прадед отбросил приставку. Рад, что у меня три сына – растут продолжатели фамилии. К сожалению, в Ирландии я не был. Надеюсь, однажды съезжу.
Молодому тренеру сложно держать игроков на дистанции? Нет. У меня своя работа, у них своя. А относительно небольшая разница в возрасте – даже плюс. Недавний игровой опыт помогает в тренерской деятельности. Конечно, поначалу надо время, чтобы перестроить мышление. Но мне это удалось.
Раньше тренеры немного иначе обращались с игроками. Сейчас люди – не только спортсмены – очень привыкли к фидбэку, к обратной связи. Молодежь уже не помнит времен, когда ты звонил кому-то на домашний телефон, и если он не отвечал, человека можно было вообще не найти. В ту пору, если тренер был тобой недоволен, ты мог оказаться, как мы говорили, «в собачьей конуре». Тебе давали мало времени на льду, не уделяли внимания – в общем, игнорировали. Сейчас такого нет. Происходит много общения, даже если оно подразумевает критику. Все говорится напрямую, игроки знают, как у них дела. Они выросли в новое время – появились современные технологии, в семьях стало мало детей, и ребята привыкли, что им уделяют внимание. И я считаю, что коммуникация в профессии тренера весьма важна», - цитирует тренера «Прессбол».
