Защитник сборной Беларуси, а ныне тренер «Спартака» Виктор Костючёнок рассказал, как завершал карьеру игрока.
«Закончил карьеру в 35 лет. Мог бы еще поиграть, но в какой-то момент начинаешь отчетливо понимать, что надо заканчивать вовремя и уступать дорогу молодым.
Летом 14-го года меня позвали в казахстанский «Темиртау». Поехал туда на «предсезонку», но сложилось так, что в чемпионате не провел ни одной игры. Мы отыграли матч на кубок, после чего руководители мне по-честному объявили, что у клуба начались финансовые проблемы. «Лучше пожмем руки и разойдемся», - слова были примерно такие. Я приехал домой и понял, что надо заканчивать. Так что можно сказать, что свою последнюю официальную игру я сыграл за минскую «Юность» в чемпионате Беларуси весной 2014 года.
Тяжело осознавать, что завтра больше не нужно идти на тренировку. Закрывается «книга игрока» и надо открывать новую. Мыслей много, но в то же время понимаешь: куда бы ты ни пошел, всем сейчас нужно, чтобы ты пришел с каким-то багажом знаний. Просто так прийти в команду со словами «привет, я тебя знаю, ты меня знаешь, будем работать» - такое никому не нужно. У меня хороший багаж знаний, я как-никак 30 лет отдал хоккею. Пообщался с главным тренером минской «Юности» Михаилом Захаровым, который и предложил мне попробовать себя в должности ассистента в фарм-клубе: «Посмотри, твое или не твое?» И я пошел. Так в Молодежной хоккейной Лиге началась моя тренерская карьера.
Как я оказался во Франции? Был молодой, а у нас с хоккеем в тот момент была совсем беда: в стране осталось всего четыре команды, ни формы, ничего не было. Надо было где-то играть. А во Франции тренером был Сергей Тукмачев, который дружил с моим детским тренером Анатолием Беляевым. Так я там и оказался. До этого выступал в Германии. Времени игрового было много, хоккей интересный. Можно сказать, тот опыт определенно можно занести в копилку.
Когда мне Анатолий Беляев позвонил и спросил: «Поедешь в «Брест» играть?», я первым делом подумал: «Что я буду там делать, в городе же нет ледового дворца». Только потом выяснилось, что он звал меня во французский «Брест». Хорошие времена, две игры в неделю, русский тренер. Директор клуба относился к нам хорошо, мы в любое время могли дополнительно поработать индивидуально, если лёд был не занят. Был на арене хороший тренажерный зал. Я старался очень много работать, понимая, что на Франции хоккейная жизнь не остановится. Так и получилось.
Однажды поехали семьями на машинах на экскурсию в Мон-Сен-Мишель, на обратной дороге ошиблись в расчете времени, и получилось так, что пришлось превысить скорость — опаздывали на тренировку. Вдруг поняли, что нас преследуют с мигалками. Оказалось жандармерия. Нас остановили, и мы на смеси разных языков и жестов постарались объяснить, что мол, мы хоккеисты и опаздываем на тренировку. «Отпустите нас, у нас нет денег». Как нас полицейский понял — не знаю, до сих пор смеемся. Сказал, что так быстро ездить нельзя: «Ездите аккуратно, и вы всегда везде успеете». В итоге отпустил и штраф не выписал. После того эпизода стараюсь быстро не ездить.
Сыграл на одной Олимпиаде, но мог и больше. Очень обидно, когда во время квалификационного турнира в Риге мы проиграли важнейший матч сборной Латвии, ведя в счете 4:2. До конца игры оставалось пять с небольшим минут, и нас устраивала даже ничья. Но умудрились в концовке пропустить три шайбы. Одна курьёзнее другой. Соответственно, не попали на Олимпийские игры в Турине. Иначе в моей «копилке» была бы еще одна Олимпиада.
Чисто теоретически мог сыграть и на турнире 2002 года. Но сейчас, уже будучи тренером, понимаю, что тогда Крикунов логично сделал ставку на опытных игроков. Дать одно место мне, молодому парню, которому было только 23, — это надо было очень рискнуть, Крикунова бы не поняли.
Копать в Беларуси по-прежнему национальный герой? Перед каждой Олимпиадой к нему приезжают журналисты из Швеции и в очередной раз расспрашивают: как он забил тот самый гол, как живет сейчас», - цитирует тренера официальный сайт «Спартака».
