Тренер «Динамо-Молодечно» Андрей Антонов в интервью корреспонденту Belarushockey.com Александру Морозову рассказал о своей игровой карьере, переходе на тренерскую должность и сложностях работы молодого специалиста.
Пятикратный чемпион Беларуси, экс-защитник национальной сборной и минского «Динамо» также оценил выступление «зубров» в нынешнем сезоне КХЛ, открыл секрет разговора с Алексеем Колосовым и выбрал лучших белорусских игроков на данный момент.
— Андрей Игоревич, начать интервью хотелось бы с начала вашей карьеры. Вы родились в России, как появился вариант с игрой в Беларуси?
— В 18 лет уже несколько ребят играли за московскую команду, которая проходила сборы в Беларуси. Потом они со сборов вернулись и сказали, что их пригласили в белорусскую команду играть, продолжать там карьеру. Мне тоже сказали, что, мол, приезжайте, мы готовы тебя встретить, разместить, посмотреть. Я воспользовался этой ситуацией, приехал в Могилёв и подписал контракт.
— Получается, ваш контракт с командой из Могилёва можно назвать проводником в мир взрослого хоккея?
— Да, так и есть. Я свой первый профессиональный контракт подписал в Могилёве. Здесь же, соответственно, попал в профессиональный хоккей.
— В детстве, в юношестве, был ли у вас кумир, на которого вы ориентировались?
— Как такового кумира не было. Когда я занимался в детстве, как раз несколько ребят известных — и чемпионы мира, и олимпийские чемпионы из Воскресенска играли в НХЛ, удавалось с ними тренироваться: город маленький, все всех знали. Здесь тренировались Игорь Ларионов, Андрей Марков, Валерий Каменский.
Почему не было кумира? Никогда не забуду слова моего детского тренера: «Вы когда приходите смотреть на матч, смотрите за игроками своего амплуа, что они делают, и что-то для себя подмечайте». Поэтому в принципе этому совету я и следовал.
— Оглядываясь назад, с кем вы могли бы себя сравнить?
— Ха! Слушайте, тяжело сейчас сказать. Когда я заходил в профессиональный хоккей, были совершенно другие правила. Было больше борьбы, разрешалось то, за что сейчас удаляют. Довольно непросто было. Сравнивать тоже не могу, не так много защитников было моего роста.
— После нескольких лет в Могилёве вы переходите в «Керамин». Можно ли назвать контракт с этой командой мостиком в более успешное хоккейное будущее?
— Само собой. На тот момент я прекрасно понимал, что я играю четвертый сезон в Могилёве, что команда на тот момент была очень крепкой, мы до бронзовых медалей добирались, аншлаги собирали. Дома очень прилично приходило. Но тогда была большая столичная тройка: «Керамин», «Динамо», «Юность». Я видел, что мои сверстники уже привлекались в национальную команду. Я регулярно играл в Могилёве и понимал, что если я перейду в столичную команду и хорошо там себя зарекомендую, то это будет хороший шаг вперёд в развитии моей карьеры.
На исходе четвертого сезона мне поступило предложение от «Керамина», я без раздумий согласился, и получилось более чем удачно. Как раз после моего перехода в «Керамин», когда я стал игроком основного состава, меня начали привлекать и в основную команду.
— После сезона в «Керамине» вы оказываетесь в «Динамо», вступающее в КХЛ. Там тоже без раздумий подписывались?
— Это само собой, но меня в «Динамо» взяли не сразу, когда формировался состав. Брали и других ребят из разных клубов. Меня же взяли уже после нашей победы в Кубке Беларуси летом. Был финал, мы играли с «Юностью», а потом победитель финала играл с «Динамо». Мы выиграли у «Юности», выиграли Кубок, а затем через день-два во дворце сыграли с «Динамо» во Дворце спорта. Мы тогда выиграли 6:2. После финала мне позвонили и сказали, что я перехожу в «Динамо», но товарищескую игру сыграю за «Керамин».
И вот мы выиграли, и я сразу после игры перенёс вещи в раздевалку и подписал контракт. Там не было никаких раздумий и обсуждений. Все прекрасно понимали, что КХЛ — это лига на базе Суперлиги, где уровень был выше, чем в ОЧБ. Поэтому никаких раздумий не было.
— Вы проводите три сезона в «Динамо», какой самый запоминающимся получился? Первый?
— Первый, скорее, пробный такой, я бы не сказал, что он самый запоминающийся, больше ознакомительный, всё-таки многие ребята не играли с российскими командами, приходилось подстраиваться под скорости и всё. Самый запоминающийся был, когда мы вышли в плей-офф, играли на «Минск-арене».
— Играли с большим количеством финнов, американцев — словом, легионеров. Добавляло это сложности в адаптацию или игровой процесс?
— Не сказал бы так. На тот момент сборные в разные годы возглавляли иностранцы. У меня не возникало проблем с английским языком и хоккейной терминологией. Мой английский был на хорошем бытовом уровне, я прекрасно понимал, что говорят иностранцы, что говорит тренер. В этом плане вопросов не было.
— Была ссылка в «Шахтёр» в вашем втором динамовском сезоне. Как тогда отнеслись к ссылке в фарм-клуб и возвращению в чемпионат Беларуси?
— Нормально относился к этому. Там много, кто поехал. В Солигорске тогда создали фарм-клуб, и Глен Хэнлон возглавил «Динамо». Тогда не только меня отправляли в Солигорск. Мы спокойно ехали и работали там.
— В Солигорске случился, наверное, один из самых драматичных моментов в вашей карьере — ошибка в овертайме седьмой игре финала и гол в ворота вашей команды. Долго мучила эта ошибка?
— Если отматывать на тот момент, то да. Это был последний матч сезона. Первый месяц-полтора да, эта ошибка была в голове, но чем больше времени проходило, тем больше эта ошибка забывалась.
— После трех лет в «Динамо» вы перешли в «Неман». Была ли возможность тогда остаться в КХЛ? Или решили сделать тот самый шаг назад ради нескольких шагов вперёд?
— Некоторые клубы КХЛ интересовались, но так как на тот момент я не имел российского спортивного гражданства, а белорусы считались легионерами, все предложения на этом этапе отпадали.
Я поехал в «Неман», подписал контракт на два года. Я понимал, что в моих силах за два года вернуться в КХЛ, если я смогу себя проявить хорошей игрой.
— А то, что сейчас белорусы не считаются иностранцами — это, на ваш взгляд, хорошо или плохо?
— Я считаю, что для наших хоккеистов это отлично. Сейчас в силу определённых обстоятельств легионерский рынок обрезан, но раньше сюда ехали шведы, финны, чехи. В основном это были игроки национальных сборных, которые по каким-то причинам не попадали в НХЛ.
И представьте, если сейчас наши парни конкурировали бы с ними в статусе легионеров. Думаю, очевидно, что большой процент этих ребят в российские клубы бы не забирали.
— После «Немана» вы переходите в «Автомобилист», который в то межсезонье предпринял первые попытки стать топ-клубом после нескольких лет в подвале таблицы.
— Я когда вел переговоры, когда подписывал контракт, уже знал, что там многое поменяется, начиная от владельцев, заканчивая спортсменами, менеджерами, тренерами. Когда мы контактировали, мне дали информацию, что будут менять положение вещей, что клуб не будет на последних местах. И всё. Так и получилось, два сезона мы уверенно заходили в плей-офф.
— Не могу не вспомнить пресловутого «Фёдора». Не прилипло такое прозвище к вам после того интервью?
— Прилипло (смеется). Не сказать, что сейчас это постоянно, но раньше, когда это случилось, куда бы я ни приехал играть, в какой город, то сразу естественно начиналось. Получилось смешно.
— Был у вас и «мистический» отрезок в «Спартаке», когда вы не провели ни одной игры за «красно-белых».
— Я сначала из «Автомобилиста» перешёл в «Спартак», и после этого перехода уже тогда с подачи ФХР пошли слухи о том, что белорусы вновь станут легионерами. Вы же помните, что раньше мы сначала считались легионерами, потом после чемпионата мира в Минске отменили, потом по-моему через год или через два снова стали. Тогда клубам разрешили держать пять легионеров и вратаря, но играть могли только пять. А у нас в «Спартаке» помимо пяти иностранцев был ещё один игрок, заигранный за сборную Казахстана, считавшийся легионером, я и Дмитрий Коробов, игравшие за сборную Беларуси.
Получилось так, что меня обменяли в «Югру». А «Югра» делала ставку на россиян, от легионеров они полностью отказались. Я был, скажем так, не в полной мере легионер, и они меня выменяли из «Спартака». А второй, кто переходил со мной, по-моему вообще закончил, хотя мог ещё играть. В таком статусе он был не нужен. Дима Коробов тогда на год ещё в «Спартаке» остался в качестве легионера, а потом уже перешёл в «Динамо».
— Отрезок в «Югре» и «Рубине» после «Автомобилиста» получился не таким ярким, какой был на Урале?
— Я отыграл этот сезон в «Югре», и как у легионера у меня вариантов уже не было, поэтому я поехал в Тюмень. Они были одними из первых, кто на меня вышел. Пришлось лигу понизить. А как мы закончили сезон с «Рубином», довольно успешный, мы добрались до бронзовых медалей.
Дальше в России ввели лимит, который был до прошлого года. Сейчас его видоизменили. Было же так, что в команде может быть не больше пяти легионеров. И я для себя круг команд очертил, в которых я мог согласиться поиграть в Высшей лиге. Сами понимаете, расстояния большие, разъезды-перелеты, я в том возрасте уже не мог так просто переносить и на автобусе столько кататься. Было не очень удобно.
— Вернулись в «Юность». Не было ли попробовать вариантов вернуться обратно в Россию, и какие условия дали в Минске?
— Я когда переходил в «Юность», в первые годы каких-то лимитов не было. Нужно было заявлять 1-2 молодых игроков, а возрастных или финансовых лимитов не было. Я помню разговор о том, что клуб пару лет подряд проигрывал в финале, плюс на носу Континентальный кубок, и нам ставилась задача выиграть и его, и стать чемпионом Беларуси. Континентальный Кубок мы выиграли, причем прошли все этапы без поражений, выиграли дома, на своём льду. А на финал Кубка Президента уже, скорее всего, не хватило сил. А в следующие годы мы стали чемпионами три раза подряд.
Когда я вернулся в «Юность», у меня во все годы, когда я подписывал контракты, были варианты вернуться в Россию. И в Европу звали, но, как правило, либо я не был готов сразу, или варианты поступали в сентябре-октябре, когда сезон был в разгаре.
— Упомянули три подряд чемпионства. Был какой-то секрет?
— Я думаю, что тут в первую очередь был хороший костяк из белорусов, которые в «Юности» были не один год. Во-первых, хороший урожай своих воспитанников. Когда я приходил, немало уже играли в составе клуба. Год за годом проходили этап взросления. Плюс просто хорошие белорусские хоккеисты, которые осели в Минске: тот же Сергей Дрозд, Александр Китаров позже приехал, Игорь Брикун, Кирилл Брикун, Александр Кулаков. Много фамилий достаточно известных фамилий для нашего хоккея. Миша Стефанович тот же.
Легионеры в принципе могли меняться, но требования, которые мы задавали себе раздевалке — побеждать в каждом матче — они были неизменны. И наш костяк, который был, который мало как менялся. Понятно, что ничто не вечно, что каждый год это становилось выполнять сложнее и сложнее. Какие-то хоккеисты нас покидали, какие-то просто заканчивали.
— Можно ли сказать, что на чемпионства в какой-то мере повлияла и полярность лиги, когда «Юность» громила условные «Витебск» и «Химик» по 16:0, 14:0?
— Если вы об этом говорите, то можно так судить. Вы правильно сказали, что чемпионат действительно был полярнее. Но были ли слабее команды, которые бились за чемпионство? Тот же «Шахтер», «Неман». Взять эти семь лет, то список фаворитов почти не изменился. Где-то прибывает, где-то убывает. Гродно, Солигорск, они же тоже хотели стать чемпионами? Да, может нижняя часть таблицы, команды были слабее. Но были непростыми игры с тем же «Гомелем», например.
Сейчас, как я считаю, у нас чемпионат подравнялся. Но это не команды из нижней части таблицы подтянулись к лидерам, а лидеры больше ослабли. Опять же, мы можем взять пример «Витебска», там клуб стал сильнее, но там и условия улучшили. И в «Бресте» условия улучшили. В те времена, когда крупные счета были, им было сложно каких-то игроков качественных везти. Когда условия появились, подбор игроков улучшился, отсюда и результат. Это тоже взаимосвязано.
— «Юность» была неимоверно близка к тому, чтобы стать первой в истории чемпионатов Беларуси командой, ставшей чемпионом четыре раза подряд. Чего не хватило в том самом седьмом матче против «Металлурга»?
— Думаю, наверное, во-первых не хватило своей арены. Я не хочу искать оправдания. Если не ошибаюсь, мы тогда всухую проиграли?
— Да, 0:3.
— Голов не хватило забитых, что тут уже скрывать. Во-вторых, седьмой матч — это такая игра, где преимущество имеет тот, кто первым забивает. Сказать, что мы не хотели или не могли, я не могу. Мы могли и мы очень хотели. Но без голов матчи не выигрываются. Надо было хотя бы один забить, лучше всего — первыми. И конечно, мы хотели сыграть у себя дома на «Чижовке», но нас поставили перед фактом. Знаете, когда ты играешь на своей арене — это одно, а когда на нейтральной — это больше бонус для тех, кто играет в гостях.
— То есть, фактор нейтральной площадки оказал влияние на команду и на матч?
— Команды обе привыкали к канадской площадке, в этом плане мы на равных были. Но вам любой спортсмен скажет, у кого ни спросите, где лучше играть: на арене нейтральной или дома, где не один сезон сыграли. Где своя раздевалка, где свой уют, где свои цвета. Конечно, хотелось играть дома. Я не говорю, что это объективная причина. В тот день «Металлург» оказался сильнее.
— Так вышло, что и последний официальный матч в вашей карьере вновь был сыгран в Минске против «Металлурга», и опять закончился 0:3. После него вы завершаете карьеру и переходите на тренерскую работу. Это было заранее обдуманное решение, или больше спонтанное?
— Нет, оно не было заранее обдумано. Я не собирался завершать карьеру. Мысли какие-то закрадывались, но я пару лет назад еще думал, какую поставить отметку, когда вешать коньки на гвоздь. Поставил себе примерно 40 лет. Не планировал завершать. Но в мае позвонили из Молодечно и предложили должность.
Я сообщил, что прямо сейчас дать ответ не могу, спросил, сколько времени я могу подумать. Мне сказали, что готовы ждать. Прошел где-то месяц, позвонил директор, пригласил познакомиться с работой, с тренером, я поучаствовал в обсуждении стратегий. И как-то меня это затянуло, я подумал. Я поставил отметку играть ещё год, но через год могут и не пригласить. Такого предложения может и не быть. Я заканчивал высшую школу тренеров и планировал себя попробовать в этом ремесле. Всё взвесил, полтора месяца на это ушло. Понял, что надо соглашаться и продолжать работать уже в другом качестве.
— А как игроку вам в Молодечно предлагали контракт, или исключительно тренерская должность?
— Нет, мне предлагали только тренерскую работу.
— В последние годы, особенно в соседней России, чаще и чаще практикуются прощальные матчи. Не думали об этом?
— Пока не думал, потому что не было даже времени всё это проанализировать. Когда решил, что пойду в эту должность, честно, было столько работы, она меня поглотила. Занимает много времени, поэтому честно, пока не думал. И вы меня сейчас спросили, и ваши коллеги из других издательств. Отвечаю, пока сосредоточен на новом амплуа.
— Есть ли что-то, что вам казалось до этого сложным, а сейчас кажется простым в тренерской деятельности? Или наоборот, что кажется очень тяжелым?
— Я еще слишком мало поработал. Думаю, через год я бы ответил конкретнее на этот вопрос. Не сказать, что что-то удивило. Я догадывался, все-таки по хоккейным меркам я уже не молодой. Общался со многими товарищами, кто играл в хоккей и стал тренером, они мне говорили, мол, работы будет гораздо больше. Пока сам не поработаешь, не поймёшь. Сейчас я осознал, что в целом работы много.
В чем главное отличие от хоккеиста? Хоккеист контракт с клубом подписал, дальше поддерживай себя в физических кондициях, приходи на сборы, всё по расписанию, выполняй по требованию. Вот тебе составили расписание, ты в 10 утра пришел, размялся, объем работы сделал, потренировался, пообедал и пошел отдыхать. Тренерский штаб в это же время составляет это расписание, планирует нагрузку. В июне мы просматривали потенциальных новичков, отсматривали их, кого-то отсеивали, вели переговоры, созванивались с агентами. Я знал, что будет такой объём работы, но пока с этим не столкнёшься, не поймёшь, как это. Первые два три месяца — период адаптации, когда перестраиваешь своё расписание, сейчас уже более втянулся, привык. Но более конкретно я бы ответил вам где-то через год.
— «Динамо-Молодечно» начало чемпионат с длинной серии побед (на момент записи интервью она составляла 7 игр подряд). В чём секрет такой команды, учитывая неудачу на Кубке и провал в прошлом сезоне? Что такого привнёс ваш тренерский штаб?
— Глобального секрета нет. Если бы он был, наверное, все бы были на таких вот местах. Уверен, все команды и все тренеры работают на полную. По поводу Кубка: мы задач не ставили, потому что понимали, что команда больше чем наполовину обновится, что многое — в рисунке, составе, отношении — поменяется, что нужно время для просмотра игроков, для изменений в расписании в быту, в режиме, для изменения тактических моментов и так далее. Поэтому, наверное, эти игры, включая товарищеские, мы проигрывали. Но радовало, что мы не разваливались, видно, что ребята играли, не хотели проигрывать. Нужны были победные серии, что произошло в августе.
Ребята начали верить в себя. Как ни крути, тут был комплекс прошлого сезона, что не было ни одной серии, хотя хватало достойных ребят. Скорее, сыграла и психология. Мы много с ними разговаривали. У нас много молодых ребят, у которых всё впереди. Главное, что игроки поверили в себя, почувствовали, что могут побеждать, почувствовали вкус побед. Такое ощущение, что они начали ещё больше работать. А какого-то глобального секрета нет.
— А как вам тренерский штаб команды?
— Я не раз отмечал, когда мы знакомились с главным тренером, обсуждали, кто какой кусок работы выполняет, мы пришли к выводу, что мы всё делаем вместе, коллегиально, каждый тренер может вносить свои предложения. Нет такого, что я отвечаю сугубо за оборону, за игру защитников, что ко мне никто не может лезть — нет, мы всё делаем вместе. Понятное дело, что окончательное решение остаётся за главным тренером. Здорово, что у нас очень сплоченная команда. Но также здорово сплочён и тренерский штаб, такой сплав опыта и молодости.
— Следите ли вы за минским «Динамо»? Если да, что можете сказать про их игру?
— Я слежу за всей КХЛ в целом по мере возможности и за «Динамо», конечно, тоже. И за своими выступлениями следим, за выступлениями соперников. Стараюсь что-то подмечать.
Касаемо «Динамо», мне кажется, они будут прибавлять. Очень сильно обновилась линия обороны, нападение обновилось точечно. Если удастся еще договориться с арендой Алексея Колосова, то мне кажется, что команда будет прибавлять и прогрессировать.
— Алексей Колосов всё-таки улетел в Филадельфию, но вся эта сага растянулась на очень долгое время. Что бы вы могли посоветовать Алексею, учитывая проблемы Алексея с языком, адаптацией?
— Я видел его, но то, что я ему сказал лично, пусть останется личным. У меня нет такого опыта, я никогда не играл в англоязычной среде, я не могу ему что-то посоветовать. Каждый сам принимает решение. Исходя из того, что мне Алексей рассказал про его ситуацию, я ему сказал то, что посчитал нужным.
У него есть агент, родные, клуб, который хочет его видеть. И ещё один клуб, который также хочет его видеть.
— А что можете сказать про защитников? Дмитрий Квартальнов говорил, что наблюдаются проблемы с игроками этого амплуа. Да и атакующих у нас не так много. Что нужно делать, чтобы они появлялись?
— Я сейчас, наверное, скажу поверхностно, но год проработав, смогу сказать вам больше, всё же я не сильно погружен в наш юниорский хоккей. Сейчас только буду смотреть и взаимодействовать со старшими.
К нам несколько лет назад приезжал Сергей Задорожный, который в академии «Авангарда» и отвечал за защитников. Я видел его лекцию и я полностью согласен с его словами, что немного отсутствует понятие как развитие этого амплуа. Это идёт ещё со школьного возраста. Как правило, в детских командах всего один тренер. Один, может, кто-то иногда приходит помогать. Нужны условия, просмотр видео, требования, изучение манеры игры. Современный защитник — тот, который хорошо катается, он должен быть быстр, хорошо выходить из-под давления, чтобы всегда мог подключаться к атаке. Он должен быть хорошо оснащён технически, развит хорошо. Мы пока под тенденцию такую не до конца перестроились, но сейчас в детских школах появляются тренеры по катанию. Это долгий процесс.
Наверное, можно школам поискать таких специалистов, которые вели бы возраста от 12 до 17 лет и помогали бы в работе с защитниками. Я не знаю пока рецепт, я об этом думаю. Наверное, не хватает целенаправленной работы. Но всё равно появляются таланты: Артем Левшунов тот же, Соловьев вообще из не самой сильной могилёвской школы до НХЛ добрался. Тот же Владислав Колячонок, Дмитрий Кузьмин — не сказать ведь, что они не атакующие.
— Как раз хотел спросить про Левшунова. Следили ли за ним? И что можете сказать про его перспективы?
— Я его ни разу не видел. Я тогда был игроком, я его не видел, но фамилию слышал много раз. Я общался со всеми тренерами, кто с ним взаимодействовал, в том числе и нашим главным тренером, Игорем Владимировичем [Руфом]. И Евгений Летов с ним работал. Все сразу говорили, что это потенциально парень высокого выбора.
Потенциал у него, как мне сказали специалисты, безумно высокий. Дальше нужно, чтобы он работал и не останавливался.
— А как вы считаете, в нашем чемпионате прямо сейчас есть защитники с потенциалом хотя бы на КХЛ?
— Среди молодежи? Давайте я не буду называть фамилии, чтобы никого не перехвалить (улыбается). Но один-два человека вполне могут подойти. Тут вопрос комплексный. Что такое переход в другую лигу? Это же не как ты игрушку взял, перенёс из комнаты в комнату. Это не только тренер, это работа и самого спортсмена. Если у него есть цель, если он готов работать, совершенствоваться, рисковать чем-то, временем, то почему нет? А если в нем видишь потенциал, работаешь, работаешь. Ты же не знаешь, насколько он готов, как он лето проводит, совершенствуется ли он. Тренер все-таки не папа, чтобы ходить за ним.
Если есть вне хоккея у человека соблазны. Если другая жизнь затянет, если ему понравится больше хоккея, то он может и оставить свой потенциал, будет просто игроком, хорошим игроком, но в чемпионате Беларуси. Дело в том, как игроки будут пользоваться своим потенциалом, к тому ли тренеру попадут, будут ли совершенствоваться и так далее. От игроков тут зависит не меньше половины. А то и больше.
— И напоследок, можете ли вы назвать пятерку лучших игроков, с кем выступали за всё время? Вратарь, защитник, еще один это вы, и тройка нападающих.
— Есть много классных хоккеистов, с кем довелось играть, буду называть по времени, проведенному в одном звене.
Вратарь — Игорь Брикун. Мы сыграли несколько сезонов вместе за разные команды, добыли много побед и кубков.
Партнер по обороне — Дмитрий Мегалинский. Мы сыграли два сезона за «Автомобилист» в одной паре, больше по времени я ни с кем не играл.
Среди нападающих назову четверых.
Сергей Дрозд — центр, сердце «Юности» этих лет, скромный трудяга, готовый и подстраховать и подыграть.
Михаил Стефанович — снайпер, которому только подноси снаряды, что мы и старались делать.
С Александром Кулаковым мы вместе играли и в «Юности», и в «Динамо», и в национальной сборной.
Два сезона в одном звене я провел с легендой Екатеринбургского хоккея Алексеем Симаковым, этим все сказано!
— А пятерку лучших действующих белорусов?
— Понятно, у нас сейчас в НХЛ Алексей Протас и Егор Шарангович. В эту лигу очень сложно попасть, понятно, что они у нас лучшие.
Если брать из «Динамо», то очень здорово Виталий Пинчук и Вадим Мороз сейчас классно смотрятся, в начале чемпионата.
Если вратарей брать, то считаю Алексея Колосова лучшим, это не обсуждается.
А если брать защитников. Наверное, Степан Фальковский, который стабильно играет не первый год в СКА. И Кристиан Хенкель. Не первый год играет, столько лет за «Ак Барс» отыграл. Про Колячонка, Левшунова, Соловьева не буду говорить, потому что не могу за ними наблюдать. Колячонок тот же когда в «Динамо» играл, очень здорово себя показывал, катание его понравилось. Мне сложно вот так судить: я кого-то назову, кто-то обидится.
