Воспитанник электростальского хоккея, а ныне тренер минской «Юности» Алексей Баранов в интервью Дмитрию Тарасову рассказал о том, как оказался в Беларуси и познакомился с женой.
«Однажды на вопрос журналистов, кем бы стал, если бы не хоккей, ответил: «Бандитом». Скорее пошутил, чем нет. Хотя, часть правды тут есть. Моя юность, ведь, пришлась на лихие 1990-е. Родители из рабочих, больших денег в семье не водилось, жили скромно. Но доводилось бывать в разных компаниях. Некоторые мои сверстники лет в 16-17 могли покупать модные шмотки, достать из кармана пачку денег и шикануть в кафе. А у меня такой возможности не было. Я – высокий и крепкий парень - играл в хоккей. Безденежье, конечно, угнетало. Но, теперь, конечно, благодарю Бога, что тогда остался в хоккее, малиновый пиджак не носил.
Когда начал заниматься в спортшколе «Кристалл» мне было семь лет. Набор команды игроков 1980 года рождения делал Евгений Кобяков. Спустя два года он передал нас Юрию Парамошкину. Мы знали, что Парамошкин в свое время был ярким хоккеистом, чемпионом мира. С ним было очень интересно и на льду, и вне катка. Юрий Георгиевич показывал все приемы – как отдать скрытый пас, как бросить верхом, низом, куда при этом смотреть, как ноги держать. Меня научил кататься спиной вперед. Парамошкин к каждому ученику находил подход, доносил свою мысль. При этом никогда не кричал на нас, ни одного грубого слова не припомню. Лидерами у нас были Владимир Поздняков из Дрезны и Олег Смирнов из Павловского Посада. Оба привлекались в юношескую сборную России, призеры первенства Европы-1998. Смирнов еще и за молодежку ездил на «мир», серебро там взял. Олег очень высокой скоростью не обладал, но очень техничный, с ловкими руками. Володя - это настоящая рабочая лошадка, выполнял большой объем работы. Уже в 18 лет эти ребята имели интересные предложения по продолжению карьеры и ушли в московский «Спартак».
Сначала я играл в «Кристалле-2», но там тренеры мне сказали, что перспектив во мне не видят. Летом 1999 года я бегал кроссы. Однажды встретил Евгения Георгиевича Кобякова, тот поддержал мое стремление не терять надежды в хоккее и сообщил, что есть возможность кататься с «Кристаллом-2». Мол, ты приходи, а там видно будет. В ноябре одну неделю поработал с основной командой мастеров, после чего главный тренер Владимир Мариничев сказал: «Оставайся. Дадим контракт на 100 долларов в месяц».
Владимир Витальевич очень эмоционально вел тренировки и игры. Слушать крик, порой, неприятно. Но ко всему можно привыкнуть. Я говорил себе: «Тебе дали шанс в хоккее. Значит, нужно работать». Важно, что Мариничев мне доверял. Очень быстро я дорос до первой пятерки, где играл в паре с Александром Гришиным. В игровом плане все было нормально. Единственный минус – 100 долларов зарплаты ждали несколько месяцев. Первые деньги я получил в «Крыльях Советов», куда меня, Костю Фролова, Рому Железнякова и Лешу Купреенкова отдали в краткосрочную аренду, чтобы помочь команде остаться в высшей лиге. «Крылышкам» нужно было выиграть шесть матчей, и эта задача была выполнена. Мне дали премию 500 долларов. Конечно, я бы счастлив.
В том памятном сезоне за «Кристалл» играл защитник, Михаил Стрелков, который прославился в хоккее, прежде всего, драками. Он очень позитивный человек, открытый. В Электросталь он приехал после сезона в заокеанских лигах. Меня драться учил. Говорил: «Первым делом хватай левой рукой правое плечо противника, наматывай на кулак свитер, чтобы он не мог правой рукой пошевелить. После этого включай свою правую и молоти». А как он силу качал! После тренировки брал руками ворота и двигал их через всю площадку от борта к борту.
После четырех лет выступлений за «Кристалл» стал задумываться над тем, что нужно что-то менять в карьере, двигаться дальше. О Беларуси много хорошего рассказывал известный хоккеист и тренер Игорь Гуров, который уехал в Брест. В «Кристалле» играли белорусы Андрей Андриевский, Владимир Свито. Они тоже настроили меня на переезд. Вышел на агента, тот предложил вариант с минским «Керамином».
Столица Беларуси впечатлила красотой, чистотой, широкими проспектами. Условия в «Керамине» были просто сказочные по сравнению с «Кристаллом». Завели на склад: «Выбирай себе коньки, клюшки». Все самое лучшее, фирменное. Я в Электростали играл деревянной клюшкой, а тут дали с трубой. Питание в ресторане, комната в общежитии, зарплата в пять раз больше, чем была в «Кристалле» и выдавалась без задержек, строго в срок.
Не закружилась ли голова? Немного было. Все-таки мне 23 года. Оказывается, можно заниматься любимым делом и получать за это приличные блага. Прошел испытание деньгами, в ночных клубах побывал. Узнал, что есть пиво не только «Клинское», но и чешское, немецкое.
Правда, первый мой приход в белорусский хоккей в 2003 году был коротким. Уже спустя три месяца вернулся в Россию. Позвал Мариничев, принявший в октябре воскресенский «Химик».
Мне довелось поиграть вместе с Валерием Каменским, Германом Титовым. Общался со звездами нормально. Захожу однажды в раздевалку, смотрю, сидит мужик небритый, в простых джинсах и кроссовках разношенных. Как он сюда забрел, думаю. При этом его все знают: «Валера, Валера…» Потом внимательно присмотрелся. Да это же Каменский! Очень простой, без понтов. Все в команде на крутых иномарках ездили, а он по Воскресенску рассекал на старенькой «Волге». Каменский и Титов, хотя и на сходе уже были, завершали карьеру, но все много полезного от них молодежь почерпнула. До сих пор перед глазами размашистое катание Каменского, за два шага проходил среднюю зону. Титов – трудяга великий, пример того, как нужно честно служить хоккею.
Почему не задержался в «Химике»? Думаю, что конкуренцию я бы выдержал. По игре мне нравилось в «Химике», рядом с Каменским, Титовым, Лещевым, Потайчуком, Оксютой чувствовал, что прибавляю в мастерстве. Единственный, кто раздражал, был вратарь Скудра. Как только начинался перерыв, он начинал с визгом выговаривать защитникам, разбирать ошибки. Даже не хотелось в раздевалку идти. Тренеры обычно появлялись, когда пар уже Скудрой выпущен. Как-то раз Петя по привычке визжал, жестикулировал и не заметил, что в раздевалку зашел Мариничев. Когда Владимир Витальевич заорал на великом русском и могучем, надо было в этот момент видеть Петю. Он испытал шок – затих в секунду, глаза стали круглыми навыкат, челюсть - вниз. Вся команда при этой сцене еле сдерживалась от хохота.
На беду я заболел фронтитом. Неделю лежал в больнице, потом лечился, восстанавливался. Президент «Химика» Слепцов не захотел ждать, решил обменять меня с защитником из лениногорского «Нефтяника». Доиграл там сезон, но оставаться в Лениногорске не захотел, уж очень страшный город. Интересных предложений от российских клубов не было, позвонил в Минск, попросился обратно. Отказа не последовало. Во второй раз приехал в Беларусь уже навсегда.
Принял белорусское гражданство в 27 лет. Сошлось сразу несколько факторов. В-первых, окончательно понял, что не хочу уезжать из Беларуси, а раз так, надо избавляться от статуса легионера. Во-вторых, открывалась перспектива сыграть на чемпионате мира, это тоже серьезная мотивация. И в этот же период решил создать семью с белоруской девушкой.
В кафе отмечали в компании старый новый год. Одна девушка привела свою сестру. Нас представили, но искры не пробежало. У меня тогда была густая борода, наверное, поэтому я ей и не понравился (смеется). Тем не менее, так получилось, что Ольга подвезла меня до дома, и мы все-таки обменялись номерами телефонов. Спустя какое-то время вышли на связь, встретились, и я уже был без бороды. Завязались отношения. Оля из семьи потомственных железнодорожников, дома все разговоры о железной дороге. Что? Хоккей? Да разве это серьезно? Так мы год встречались. Однажды сказал: «Включи сегодня вечером хоккей по телевизору, меня покажут». Оля и ее родители посмотрели и были сильно удивлены. Оказывается, я достаточно известная личность, играю в хоккей, получаю от него удовольствие, и за это еще и деньги платят! Мы поженились и народили трех дочек. Лизе – 11 лет, Виолетте – три года десять месяцев, Милане – два года и семь месяцев. Так Беларусь стала моей счастливой судьбой, здесь я нашел себя в профессии, встретил земную любовь. Естественно, и Электросталь навсегда в моем сердце. Навещаю маму, отца, сестру. Кстати, я играл под номером 55 в честь родителей, они 1955 года рождения.
Рассказать о романе со сборной Беларуси? А он не получился. В 2010 году отцепили накануне чемпионата мира. Затем был вызов от главного тренера Эдуарда Занковца на новый сбор, но у меня была травма пальца на руке и в клубе дали понять, что лучше не рисковать, повреждение, ведь, можно усугубить и потерять хороший контракт. Я послушался и в сборную не поехал. Возможно, за этот случай Занковец затаил на меня обиду и затем вызовов не было. Честно говоря, немного жаль, что не сыграл на чемпионате мира, но все же, считаю, на карьеру жаловаться грех. В белорусских клубах был капитаном, выиграл чемпионаты страны, еврокубок, болельщики ко мне относились очень тепло. Наигрался от души.
Почему приехал с тренировки команды президента Беларуси Александра Лукашенко в тугой повязке на руке? Силовых приемов нет, но иногда эмоции захлестывают. Получил частичный разрыв акромиально-ключичного сочленения. Ничего страшного, недельки три похожу с повязкой.
Тренировки строго два раза в неделю. В команде 20-25 игроков. Отбор делается по спортивному принципу и с одобрения Александра Григорьевича. Из наиболее известных хоккеистов в команде - Владимир Цыплаков и Константин Кольцов. Оба выступали в НХЛ, за сборную Беларуси на Олимпиадах и чемпионатах мира. Президент очень азартно играет, покрикивает нас, когда проигрываем, мол, давайте, давайте, соберитесь! Всех по имени знает.
У президента своя раздевалка, я там не бываю. А к нам Александр Григорьевич, бывает, заходит. Например, поздравить с хорошей игрой, с праздниками. Угощает нас арбузами, печеньем», - цитирует Баранова inelstal.ru.
