Форвард сборной Беларуси Алексей Калюжный прокомментировал встречу ЧМ-2014 со сборной Швеции.
"Многие эмоции пришли ко мне постфактум. Во время чемпионата ты довольно ограничен в общении и, признаться, не ищешь его. А уже потом, после "мира", мне встретилось очень много людей, которые сказали, что было здорово.
Болельщики прилетали из Москвы в Минск пятничным вечером. Гуляли и отдыхали здесь. Ходили на матчи. А потом летели обратно. И такую процедуры они проделывали пару раз. Потому что получали удовольствие.
Во время чемпионата мы сидели на базе в Robinson Club. Не жили в городе. После матчей ехали отдыхать. И вот когда мы провели заключительную игру на турнире, я отправился в отель, в котором базировалась сборная России. Съездил к другу пообщаться. Часов в десять вечера выбрался. Это произошло перед финалом. Я ехал по проспекту мимо Дворца Спорта и обалдевал от увиденного. Какие гуляния! Какие эмоции! Даже видео снял. Скинул потом друзьям, чтобы похвастаться праздничным Минском.
Знаешь, после всех этих разговоров в духе «забрать у них чемпионат», «не забрать», «это никому не надо», «позор», «людей будут загонять на трибуны» услышать от друзей похвалу было особенно приятно. Не знаю, может, у меня круг общения такой. Но, кажется, все действительно получилось здорово и весело. Знакомые говорили, что все объединились в какой-то общий праздник, и он состоялся. В городе было приятно находиться.
Путешествие – моя страсть. Я много где был. И прекрасно знаю, что Минск – очень комфортен для жизни. Да, есть свои плюсы и минусы. Но, что касается комфорта, все отлично. Город не перенасыщен. И в случае массовых событий, их есть, где развернуть. Потому что, выступая на ЧМ в Финляндии и Швеции, я запомнил, как все было растянуто в пространстве. Не хватало средоточия болельщиков из разных стран. Они пересекались минимально. В Минске же получилась большая концентрация разных наций.
После некоторых игр нас отпускали домой. Я живу в «Дроздах» и помню, как всем жителям района становилось ясно, что закончился вечерний матч. Начинался слышный шум и веселье. То есть даже дома я ощущал, что в городе есть жизнь.
В течение жизни некоторые взгляды меняются. Но я и сейчас считаю, что в идеале сборной должен руководить тренер, который может говорить на языке игроков. Правда, в условиях нашего выбора Хэнлон в момент подготовки к «миру» и его проведения был самым оптимальным вариантом. Он тот человек, при котором команда добилась последних хороших результатов. Тот человек, у которого нет негатива во взаимоотношениях с кем-то. Тот человек, который способен объединить всех. Тот человек, который вызывает доверия практически у каждого игрока.
Знаешь, мне повезло. Повезло потому, что работал с хорошими учителями. Вот Билялетдинов, с которым мы трудились четыре года. После поработали с Белоусовым. Это топ-тренеры. Приступая к работе с другими специалистами, ты невольно сравниваешь их со своими учителями. Это часть жизненного опыта. Так вот Хэнлон работает с тем же подходом, что и Билялетдинов с Белоусовым.
Хэнлон мог сказать тебе: «Надо бежать отсюда и досюда». Окей. Это нормально. Но если ты мыслящий человек, а, может, еще и сомневающийся, у тебя возникнет совершенно нормальный вопрос: «А почему отсюда и досюда?» Лично для меня тяжелее всего выполнять задания, сути которых я не понимаю. Да, есть тренер, есть его указание, есть субординация, есть мой игровой долг. Я должен все выполнить. Но когда я понимаю суть задания, его выполнения становится в разы полезнее. Сознательная работа приносит больше выгоды.
К названным тренерам я всегда мог подойти и задавать вопрос: «Почему?» И они начинали мне объяснять. Они открыты. В них есть внутренняя заинтересованность в твоем осознании выполняемой работы. Никто из них никогда не говорил мне: «Я тренер! Закрой свой рот и делай!» В принципе, это механизм работы в команде, за счет которого все двигается и шевелится. Тренер говорит – я делаю. А Хэнлон, Билялетдинов и Белоусов всегда все объясняли. С таким подходом ты начинаешь думать и тренировать мозг. Хоккей – динамичная игра, в которой нельзя предугадать всех ходов. И когда игрок вникает в суть, то начинает принимать правильные решения в нестандартных ситуациях, помогая тем самым тренеру.
А есть спецы, которые действуют по принципу: «Я не должен ничего объяснять. Вас тут 25 человек. Если я стану каждому разжевывать, мы потратим кучу времени». На мой взгляд, это плохо работает.
Есть еще момент, который я для себя пока толком не могу объяснить. Главный говорит игроку: «Вот станешь тренером, тогда и поймешь». Чувствуешь разницу между подходами? Станешь тренером, потом поймешь. А я не понимаю. Не понимаю, почему мы делаем общее дело, а осознать его я должен только спустя годы? Может, мне полезнее дойти до этого сейчас? И тогда моя работа будет осуществляться качественнее.
У нас не заладилось с Хэнлоном с первого раза. Имелись свои течения и конфликты. Когда Хэнлон возглавил сборную, меня из нее, что называется, выкинули. Но потом Глен первым позвонил, объяснил, что это не его решение, и проговорил многие вещи. Ну, согласись, как человек, который ни разу не общался с игроком, может принимать по нему решение?
Понятно, когда мы стали работать, у меня сохранялся осадок от той истории. Но Хэнлон обладает удивительным качеством. Он каждый день демонстрировал свою веру в ребят. Глен нарабатывал это системно. Сегодня поговорил, завтра поддержал, послезавтра укрепил. Если у тебя не получилось, он все равно выражает свое доверие. И даже когда весь мир будет против, Хэнлон покажет, что остается на твоей стороне. Это классно. Это мотивирует.
В Беларуси есть народная любовь к закапыванию. «Этот плохой», «этот никакой». И тут у тебя появляется человек, который говорит: «Да, парень мог сыграть лучше. Но я по-прежнему в нем нуждаюсь. Он полезен. Он нужен команде». Хоккеисты это очень хорошо чувствуют. Если бы Хэнлон еще и говорил по-русски, его эффективность оказалась бы более высокой. Хотя иногда, когда ты видишь поступки, язык становится неважен.
Как отнесся к характеристике Знарока, когда он говорил, что я "не боец"? Я же знаю чуть-чуть другую кухню. Понимаю, как все происходило. То был вопрос конкретного момента. Знарку требовалось мотивировать свою команду. Раз она победила, значит, тренер все сделал правильно. После мы не раз встречались, ужинали вместе. Ничего личного. Это бизнес. Может, он просто использовал прием, суть которого состоит в мотивировании своих игроков за счет принижения других.
Незаброшенный буллит со шведами? Знаешь, это тяжело объяснить людям, которые не играли и никогда не находились в такой ситуации… Я чуть раньше рассказывал, как ездил в гости к сборной России. Стояли на улице с моим другом Антоном Беловым, разговаривали. С прогулки возвращался Данис Зарипов. После подошел Женя Малкин, говорит: «Конечно, сложный момент. Особенно, когда переиграешь смену. Конец периода. Ты уставший. Очень тяжело выбрать правильное решение. Особенно если настраиваешься на какое-то действие и в процессе видишь, что оно не проходит. Моментально принять другое решение очень сложно». Вот это мы и обсуждали с ребятами из России. Хоккеисты в основном говорят о технической стороне моментов. Такого, чтобы кто-то друг друга жалел, не происходит.
Не то, чтобы я жалею… Понятно, этот буллит не гарантировал нам победу. Мы могли не пропустить. Могли еще забить. Это теория. Мне жаль только того, что команда не сыграла оставшиеся семь минут матча при другом счете. Они могли бы стать самым интересным игровым отрезком в исполнении нашей сборной на турнире.
Я не пытаюсь снять с себя ответственность. Но при этом сплю нормально. Буллит в матче со шведами мне не снится. Просто жалею о тех семи минутах с профессиональной точки зрения. Потенциально лучших минутах в истории сборной…
Почему не вышел в микст-зону после матча? Понимаешь, все на автомате произошло. Буллит, конец периода, пелена. Я ушел со льда и увидел открытым проход в раздевалку, который не пересекался с микст-зоной. Когда оказался внутри, задней мыслью стал понимать, что что-то не так. Я пошел непривычным путем. Хотя… Думаю, если бы двинул через турникеты, то вряд ли бы остановился возле кого-то. Я был полностью в себе.
Наверное, у меня просто сработал инстинкт самосохранения. Я понимал, что сегодня вряд ли что-то скажу. Что если выйду общаться, то вряд ли произнесу что-то по теме. Что, скорее всего, случится какой-то эмоциональный всплеск.
Если ты и готов к каким-то конкретным вопросам, то к тем, которые носят технический характер. Типа «Как смотрелся соперник?» А тут вопрос о капитанстве и о Салее. Никакого глубокого анализа. Тем более я только-только со льда. Адреналин. Мы там рубились целый час. Я не способен отвечать абсолютно трезво. Тот ответ стал продуктом внутренних ощущений. Я потом вспоминал и понял, что мне очень легко дались слова о Руслане. Все было спокойно. В правильном месте и вовремя. Очень гармонично.
Каждый раз, когда ты приезжаешь в сборную и надеваешь капитанский свитер… Личность Руслана настолько сильная, что ощущается в команде до сих пор. Все ребята, которые играли в период его лидерства в коллективе, чувствуют, каким должен быть настоящий капитан. В подобные моменты дух Салея присутствует в раздевалке.
Буду играть до 40-ка лет? В 2000-м году я попал к Белоусову в Магнитогорск. Он очень хорошо ко мне отнесся, тепло принял, много помогал, подсказывал. И вот во время предсезонки сказал: «Тебе еще 15 лет играть!» Я подсчитал, говорю: «Валерий Константинович, вы сильно мне прибавляете. Наверное, когда подписывали, не посмотрели мой возраст :)». А он: «Да нет, ты чего? Я все вижу».
Белоусов – человек, которому я доверял полностью. Бывало, на смене он склонялся ко мне и говорил: «В следующем эпизоде не уезжай с той точки, останься». Буквально через одну смену я оказывался в указанном месте и забрасывал чуть ли не в пустые ворота… В подобные моменты ты думаешь: «Мистика! Как он может так чувствовать ситуацию и людей?!» Понятно, что после подобных случаев из тебя уходят все сомнения и между вами с тренером устанавливается максимально возможное доверие.
Я по-прежнему испытываю огромное удовольствие от хоккея. Наверное, потому, что стал больше ценить процесс. Ты проводишь свои лучшие сезоны в 30, 31, и на эмоциях думаешь: «Да я лучший! Это будет продолжаться сколько угодно». А потом сталкиваешься с возрастными трудностями. То травма, то еще что. Вот и пытаешься каждый день ничего не упустить. Приходишь в раздевалку. Мужской коллектив. Все люди с характером. Каменные просто. И думаешь: «Где ты найдешь такое после хоккея, где будешь черпать все это?»
Поэтому пока кайфую. Пока хочу еще. Не хочу мучиться. Если почувствую, что приходится работать через себя, начну прикидывать варианты. А сейчас не хочу даже задумываться. Потому что не знаю, сколько это продлится. Да и боюсь потеряться в размышлениях и мыслях. Потерять в них наслаждение. Правильно люди говорят: «Пока ты строишь планы, проходит жизнь». Вот я и занят делом и наслаждаюсь им. Много хорошего было. Многое получалось, надо ценить это и дальше наслаждаться таким счастьем каждый день. А дальше… Как получится", - цитирует Калюжного tribuna.com.
