В январе нападающий Евгений Соломонов набрал 10 (4+6) очков в 10 матчах, помог "Гомелю" добыть шесть побед и получил вызов в сборную. Но, похоже, главным событием месяца стала сотая шайба форварда в чемпионатах Беларуси. Он повторил достижение хорошего друга Павла Мусиенко, который двумя месяцами ранее первым сто раз отличился в форме "рысей". Соломонов был первым в другом — в свое время раньше всех воспитанников гомельской школы заиграл в экстралиге.
— Сотой шайбе вы радовались эмоционально…
— Очень ждал ее. Были моменты еще во встрече с “Юностью”, когда забросил 99-ю. И на матч против “Металлурга” вышел с каким-то внутренним переживанием, волнением. Все-таки такая цифра…
— Не боялись подвиснуть на отметке 99?
— Подобные мысли подкрадывались, ведь есть пример — Павел Мусиенко, который в нынешнем сезоне после 99-го гола только в седьмом матче преодолел рубеж. Но я старался не зацикливаться.
— Мусиенко и после сотой — как отрезало.
— Была пара матчей, но ничего — потом снова забросил. В этом промежутке больше ассистировал мне. Когда-то было наоборот: я выступал в роли подносчика снарядов, а он завершал. Взаимовыручка.
— Помните первую шайбу на взрослом уровне?
— Прекрасно: “Дизелю” на Кубке “Дружбы”. Мне было семнадцать. Самое интересное, что вышел на лед в концовке встречи, секунд за 15 до сирены. Александр Полещук бросил, я подставил клюшку, и шайба прошмыгнула у вратаря между щитков. Теперь лежит у меня на полке. Так же как и первая, заброшенная в чемпионате Беларуси — “Бресту” в сезоне-2007/08. Как и пятидесятая, сотая…
— А какая самая ценная?
— Наверное, сотая. Никогда не получал столько эмоций, сколько в тот момент. Для меня это грандиозное событие. Очень рад, что юбилейный гол случился именно в “Гомеле” — моем родном клубе.
— Ведете снайперский спор с Мусиенко?
— Нет, мы одно дело делаем. Если будем размениваться на личное, ничего путного не выйдет. Тем более давно играем вместе, прекрасно понимаем друг друга и о конкуренции не думаем. Сегодня он мне подсобил, завтра я ему. А тянули бы одеяло на себя, результат был бы не столь успешным.
— Правда, что вас называют друзьями-близнецами?
— Бывает. Привыкли к таким сравнениям.
— Сколько уже играете в одном звене?
— Около шести лет. Считай, с начала карьеры. Хотя в “фарме” сначала выходили порознь, Паша-то старше.
— Кто был лучшим центральным нападающим, связывавшим вас когда-либо?
— Исходя из нашего стиля игры, наверное, Артем Волков. Нам нужен центр оборонительного плана, который подчищал бы, поскольку сами тяготеем к атаке. С Артемом провели два сезона, и, считаю, все было идеально. Хотя сейчас Павел Куцевич тоже неплохо нас дополняет.
— Когда познакомились с Мусиенко? Он ведь из Челябинска, а вы были местным воспитанником.
— Паша приехал в Гомель в 2004-м. Я тогда в 14 лет подписал контракт с “фармом”. Могу сказать, что тесно общаться стали не сразу. Он поначалу держался своих, легионеров, но потом они притерлись, адаптировались. Чуть погодя оказались в одном звене, что-то наигрывали. Доволен, что судьба свела нас, позволила играть вместе. Сначала Паша установил рекорд — первым из хоккеистов достиг отметки ста голов в форме “Гомеля”. Сейчас я взял рубеж. Это приятно и дорогого стоит.
— Дебютировать за фарм-клуб в 14 лет — это круто.
— Если не ошибаюсь, тогда “Гомель-2” играл за третье место против дубля “Динамо”. Меня привлекли к этим матчам, удалось отметиться голевой передачей. На следующий день позвонило руководство, поговорил с тренером, предложили подписать контракт со второй командой. Естественно, не раздумывал. Сейчас это, может, смешно, но тогда пришел в коллектив — у всех уже щетина, косая сажень в плечах. А я 14-летний пацан, считай, в хоккее еще ничего не понимающий. А он уже другой, не детский — быстрее, мощнее. Думал: ну как они так играют? Но со временем адаптировался. Просто нужно не бояться гнуть свою линию.
— Узнал, что вы начали заниматься хоккеем довольно поздно — в 11 лет.
— Это правда. Ледового дворца же в Гомеле не было, открылся только в 2000-м. В 2001-м мы начали заниматься. А до этого так — на озере шайбу гоняли. Летом футбол, зимой хоккей. Даже раздумывал, куда податься. Была возможность стать футболистом.
— Однако в хоккее вы сразу раскрыли снайперские способности.
— Как-то само пошло. Просто понимал, что мне это нравится — быть в атаке. У нас ведь поначалу не распределяли обязанности: кто открывается, кто пасует, кто бросает… Хотелось забивать, и все. Детский задор. Мне нравилось, даже тащился от этого.
— Сотую шайбу вы посвятили семье. Когда прошлой весной родилась дочь, отдыха стало меньше?
— Кстати, когда домой принес юбилейную шайбу, все успели пощупать, дочка — в том числе. Конечно, сейчас хлопот прибавилось, но спасибо жене — она взваливает на себя основные заботы, еще и успевает выступать в роли моего психолога. Хотя все равно наличие ребенка сказывается. Все прекрасно понимают, что это такое. Но хлопоты, бесспорно, приятные — оно того стоит. Поэтому доволен всем, что сейчас происходит в жизни.
— Узнал, что ваш отец ходит на каждый матч. Главный болельщик?
— И заодно самый главный критик, к мнению которого всегда прислушиваюсь. Если действовал плохо — всегда скажет, скрывать не станет. После неудачного матча уже понимаю, что меня ждет.
— И когда было больше всего критики?
— В прошлом году, когда проиграли “Юниору” — 0:2. Тот злополучный, по-другому не могу назвать, пятый решающий матч серии плей-офф. Конечно, пришлось выслушать. Говорили на повышенных тонах. Очень тяжело перенес поражение и последовавший разговор с отцом.
— Команда часто вспоминала эту встречу?
— Где-то месяц вообще не понимал, что происходит. И вся команда пребывала в недоумении. Вот как ответить на вопрос, почему оступились? Недооценка соперника? Это глупо. Сыграй мы на следующий день — шайба десять раз залетела бы в ворота. Но тогда — никак. Наверное, суждено было пропустить и проиграть.
— А когда отец хвалит вас?
— Это бывает реже. Но где надо пряник — будет пряник. Выдерживает баланс. Да я и сам понимаю, когда плохо, когда хорошо. Хотя на успехах внимание не акцентируется. Надо оставлять это в истории и двигаться дальше.
— И все-таки предлагаю вернуться к одному недавнему поединку. Разгром “Юности” 6:1 — что это было?
— Вышли и сыграли, как просил тренер. Быстро забросили, на кураже помчали дальше. Минчане, мне кажется, были ошарашены. В таком состоянии уже тяжело вытащить матч. Наша команда действовала просто замечательно. А зрителю особенно приятно, когда поверженным оказывается принципиальный соперник. Впрочем, хотелось бы большего болельщицкого внимания. Чтобы всегда поддерживали нас так, как в поединках с “Юностью”. Иногда этого, скажу честно, не хватает.
— Отец как-то связан с хоккеем?
— Нет, но большой любитель спорта. Смотрит КХЛ, НХЛ… В курсе всей статистики, результатов. Помнит матчи своего детства. Признавался, что хотел играть в хоккей, однако не имел возможности — только если в школе, где заливали площадку. Зато занимался боксом. 
— А если говорить о тех, кто больше всего повлиял на хоккейное становление, вспомните прежде всего Дмитрия Кравченко?
— Первым тренером был Вячеслав Александрович Зверев. Он привел в хоккей, научил основам. А потом базу действительно заложил Дмитрий Александрович. Очень много работал индивидуально. Помню, мы были совсем юными: я, Вова Михайлов, Паша Мусиенко… И Кравченко терпеливо ставил нам технику катания, владения клюшкой. Много занимались после тренировок, а в их ходе — индивидуальные упражнения. Сколько было сказано, сделано — сложно все вспомнить. Очень кропотливая работа, просто мучения. Спасибо ему большое, что помог.
— Какими качествами обладает Кравченко, что очень многие хоккеисты лестно о нем отзываются?
— Он победитель, не любит проигрывать. Позиция такая: нельзя отступать! За счет спортивной злости добивается результата. И еще очень тонкий психолог. Все знают: если надо — поможет, но, если потребуется, и “вставит”. А еще для него на первом месте всегда коллектив.
— Для вас стало сюрпризом то, что произошло с ним в Гродно?
— Если честно, не вникал в подробности. С миру по нитке что-то пришло. Но я свидетелем не был, поэтому судить не могу.
— Вы родились 9 мая — тоже победитель по жизни?
— Точно не люблю проигрывать. Жена говорит, что еще и не умею. Даже когда необходимо с чем-то смириться — не могу.
— Правда, что вы любите автомобили и часто их меняете?
— Очень люблю. В детстве была болезнь — часто менял телефоны. Это так нравилось! А сейчас, получается, перекинулось на машины. Но, уверяю, авто менял не из-за того, что хотел приехать на новом — того требовали семейные обстоятельства. Пришлось продать машину, потому что нужны были деньги. Потом купил другую, но она оказалась маленькой. Ведь сейчас, когда появилась дочка, надо возить еще и коляску, а она не помещалась. Пришлось взять побольше.
— Гонитесь за марками?
— Нет, мне нравится BMW. Сейчас у меня именно этот автомобиль. Считаю, одна из лучших машин в мире.
— А если помечтать?
— Ну-у… Может, и хотел бы какую-то экзотическую “Феррари”. Хотя если мыслить реально — не купил бы даже при наличии нужной суммы. Надо думать о семье.
