Николай Стасенко: возвращение домой

Летом 2009-го Николай СТАСЕНКО покинул чемпионат Беларуси и перебрался на другой конец континента. И за сезон выступления в хабаровском “Амуре” посрамил скептиков, твердящих, что белорусский чемпионат не способен взращивать хороших игроков. В недавнем прошлом защитник минской “Юности” не только застолбил место в основе дальневосточной дружины, но и дождался оценки своих заслуг и наставниками нашей национальной сборной, в составе которой в этом году стал участником Олимпийских игр и чемпионата мира.


— Смена места работы и жительства пошла на пользу?
— Конечно. Сезон выдался очень насыщенным и событийным. Дебютировал на качественно новом уровне в КХЛ. Плюс пробился в национальную сборную Беларуси. Других посмотрел, себя показал.

— Что оказалось самым сложным в ушедшем сезоне?
— Все. И в матчах за “Амур” в КХЛ, и в Ванкувере, и в Кельне легко мне точно не было. Везде перед командами стояли задачи, которые требовалось выполнять. После чемпионата Беларуси адаптироваться к новым условиям было непросто. Приходилось заново доказывать свою профпригодность.

— “Юность” тебе удалось покинуть только со второй попытки.
— Летом 2008 года решил поискать счастья в другом месте. Были предложения, в том числе и от минского “Динамо”. Отправился на тренировочный сбор “бело-голубых”, поработал недели три. После чего мне вежливо отказали. Почему? Не понял до сих пор. Ведь легионеров, которым в итоге тогда отдали предпочтение, месяца через два-три разогнали. К сожалению, и летом 2009 года динамовские боссы наступили на те же грабли и вновь сделали ставку на варягов. А белорусским ребятам приходится искать место работы где угодно, только не дома. Помню, тогда я лишь тренировался, а сыграть так и не удалось. Едва приехали иностранцы, как главный тренер поставил их в основной состав, а местных задвинул в запас. Поэтому я вернулся в “Юность”. Удачно, к слову. По итогам сезона стал чемпионом страны.

— Кстати, еще перед отправкой в стан “Динамо” у тебя произошел конфликт с руководством “Юности”. Как приняли в команде после несостоявшегося перехода в минское “Динамо”, а затем и в жлобинский “Металлург”?
— Захаров встретил нормально. Сели, поговорили, уладили все вопросы. А потом главный тренер доверил место в составе. Значит, никаких обид не затаил в ответ на те мои маневры. Однако летом 2009-го я вновь задумался о том, что пора выходить на новый уровень. Если бы “Юность” выступала в КХЛ, и не помышлял бы о смене клубной прописки. Как бы я ни любил эту команду, пересилило желание расти дальше. “Динамо” в прошлом году не рассматривало мою кандидатуру, потому пришлось искать варианты. Мое мнение: “зубры” до сих пор не оправдывают выступления в КХЛ. Непонятно, для чего эта команда существует, если в национальной сборной выступает всего с полдесятка ее представителей. Зачем вкладывать в “бело-голубых” такие средства? Чтобы содержать легионеров, которые не принесут белорусскому хоккею никакой пользы? Два сезона, проведенные в Континентальной хоккейной лиге, могли бы посвятить работе со своими ребятами. Которые за этот срок приобрели бы неоценимый опыт, кое-кто, возможно, даже пробился бы в национальную сборную. Но многим белорусам шансов проявить себя не представилось. Поэтому я и поехал в Хабаровск, о чем нисколько не жалею. Во-первых, я все-таки родом из этих мест, родители до сих пор живут в нескольких часах езды. Во-вторых, руководители и тренеры команды ко мне хорошо относятся с первого дня пребывания в “Амуре”. Был еще вариант с нижегородским “Торпедо”, однако я предпочел дальневосточный клуб. В котором встретил много людей, знакомых еще с детских времен.

— А для хабаровских болельщиков быстро стал своим?
— Надеюсь, да. Все же я — воспитанник “Амура”. Но у фанатов нет разделения на своих и приезжих, болеют за команду в целом. Развлечений в городе немного. Футбол на втором плане, только хоккей и женский волейбол на уровне. Вот народ к этим видам спорта и неравнодушен.

— Травма, полученная уже в начале сезона, могла помешать закрепиться в основе “Амура”.
— Уже в третьей игре “регулярки” случилось растяжение связок колена. Пришлось матчей пятнадцать пропустить. Когда восстановился, вернуть место в составе оказалось очень сложно. В разгар сезона тяжело заново набирать форму. Но ничего, справился. Поединка два понаблюдал за партнерами из-за бортика, а потом, когда команда после победы над минским “Динамо” переехала в Москву, вернулся на лед.

— Между чемпионатом Беларуси и КХЛ большая пропасть?
— Разница чувствуется. Особенно в скорости принятия решений. В КХЛ только зазеваешься, как соперники наказывают. В остальном перестраиваться не пришлось. Силовой борьбы в лиге мало. Особенно в сравнении с НХЛ.
Чтобы впечатать кого-то в борт, необходимо бегать за оппонентом. Все из-за больших размеров площадок. В Северной Америке “коробки” меньше, потому там единоборств и стыков больше. А мне хочется, чтобы и в КХЛ было много силовой борьбы.

— Ностальгия по Олимпиаде, хоккейный турнир которой проходил на заокеанских “коробках”?
— В какой-то степени. В Северной Америке защитникам играется очень комфортно: нет нужды гоняться за нападающими — они сами прибегают к воротам. Стой на пятачке да подставляй плечо по мере необходимости. Мне в Ванкувере игралось в удовольствие.

— Так почему бы тебе не попробовать силы за океаном?
— Пока таких мыслей не возникало.

— Как думаешь, попал бы в сборную, если бы остался в “Юности”? Иными словами, на твое появление в национальной команде повлиял легионерский статус?
— Что сейчас это обсуждать?! В любом случае решали тренеры. Но, выступая в КХЛ, шансы съездить на Олимпиаду, понятно, увеличивались. Матчи оставили сплошь позитивное впечатление. С одной стороны, задачу-то не выполнили, в четвертьфинал не вышли, но играла сборная хорошо. Правда, нам не всегда везло. Доволен ли собой? Анализируя матчи, подмечал недостатки. Мне в первую очередь нужно улучшать катание. И не забывать о скорости мышления.

— К чемпионату мира успел устранить кое-какие пробелы?
— Полностью — нет. Чтобы вырасти в мастера, мне еще работать и работать. А что принесет эта пахота — покажет время. Но даже после выступления на Олимпиаде перед первенством мира не был уверен, что получу вызов в сборную.

— Из-за постоянных реформ, революций и потрясений, которые переживал белорусский хоккей в последний сезон?
— Постоянно следил за событиями в Минске через интернет. Конечно, когда за год меняется столько тренеров, это не идет на пользу сборной. Впрочем, в командах Захарова и Занковца если и были отличия, то только в игровом почерке. В остальном — атмосфера в коллективе, отношения с наставниками — все одинаково.

— Смена места работы, дебют в КХЛ, выступление на Олимпиаде и взрослом чемпионате мира. Эмоционально переварить столько событий наверняка непросто.
— Главное, не паниковать, а спокойно относиться к происходящему. Турниры в Ванкувере и Кельне научили смотреть на хоккей по-другому. О накопившейся усталости сейчас не вспоминаю. После чемпионата мира съездил на несколько недель отдохнуть в Турцию. А сейчас готовлюсь к новому сезону. Сборы “Амура” начинаются 5 июля.

— Хабаровский клуб нынче также переживает непростые времена. Недавно из-за финансовых неурядиц подали в отставку все руководители. Не пугает смена власти?
— Плохие вести всегда напрягают. Но у меня контракт. Я обязан приехать и отработать его на совесть. Думаю, все стабилизируется.

— Многие хоккеисты рассматривают вариант выступления в “Амуре” в качестве трамплина для попадания в команду из европейской части КХЛ. Ты — не исключение?
— Контракт с хабаровской дружиной у меня действует еще год. Следующей весной стану неограниченно свободным агентом. Что будет дальше, сейчас тяжело загадывать. Главное, не забивать голову наполеоновскими планами покорения КХЛ.

— К длительным утомительным перелетам уже приспособился?
— А разве есть выбор? После таких изнурительных поездок игралось порой тяжело, особенно на выезде. Уставал больше от смены часовых поясов и акклиматизации, нежели от перелетов.

— Зная, что на трибунах часто находятся твои родные, тяжело?
— Конечно, стараешься не опозориться, оправдать надежды близких людей.

— Когда в конце 2003 года покидал Хабаровск, ожидал, что через шесть лет вернешься на родину?
— В том-то и прелесть хоккейной жизни, что никто не знает, где будет играть завтра. Однако сейчас я счастлив такому развитию моей карьеры.

— Как вспоминается двухлетняя побывка в московском ЦСКА?
— Понимал, что в шестнадцать лет пробиться в основной состав армейцев было нереально. Однако почерпнул много полезного и в фарм-клубе “красно-синих”. Потом перебрался в “Юность”. О переезде в Минск вообще жалеть бессмысленно. Попал к Михаилу Захарову и Игорю Кривошлыку — тренерам, которые помогли мне пробиться в КХЛ. Не факт, что, останься я в структуре ЦСКА, сейчас выступал бы на таком уровне. В Москве со мной индивидуально так много, как в “Юности”, не возились.

— Из Хабаровска ты уезжал нападающим, а вернулся домой уже защитником. Кто и когда изменил твое амплуа?
— Этот процесс начался в ЦСКА, а завершился в “Юности”. За “фарм” армейцев выступал в качестве центрфорварда, но в юниорском первенстве России, играя за команду своего возраста, оказывался в обороне. Адаптировался в новом амплуа легко и безболезненно. А в Минске уже окончательно утвердился в этой роли. К тому же в “Юности” было у кого поучиться. Имею в виду Сергея Ерковича, Олега Микульчика, Владимира Копатя. Подсматривал у каждого интересные нюансы, пробовал делать сам.

— Когда получил предложение принять белорусское гражданство, долго ли думал? Ведь тем самым на тот момент закрывал себе двери в российскую суперлигу, которая тогда вела войну с варягами.
— Перевесило то, что открывались неплохие перспективы выступления на международной арене. Да и в чемпионате Беларуси перестал считаться легионером, что облегчило попадание в основу “Юности”. А российская суперлига... Тогда я даже не рассчитывал получить оттуда приглашение.