Дмитрий Кравченко: «Клуб как родной дом».

— Дмитрий Александрович, в чем секрет гомельских побед?

— Здесь две основные составляющие. Во-первых, условия в хоккейном клубе «Гомель», которые созданы для роста спортсменов. Мы не шикуем, но все необходимое есть. Во-вторых, непосредственная подготовка игроков. Мы работаем не только над физическими кондициями ребят, но и значительное внимание уделяем психологии. Я постоянно разговариваю с хоккеистами минут 20 перед любой тренировкой или игрой и около четверти часа — после них.

— Ребята привыкли к подобным беседам?

— Да, ведь это стало уже традицией. Они знают, что тренер будет с ними беседовать. Причем как о спорте, так и о жизни. На что делаю упор? Прежде всего, на патриотизм и цену работы. В какой бы команде хоккеисты не играли, считаю, они должны уважать людей, которые их окружают. Мы не обязаны клубу, но любим его, как родной дом, отца и мать. Мне кажется, в связи со многими жизненными переменами патриотизм у нас несколько утерян…

— Удается достучаться до хоккеистов?

— Есть замечательное выражение: «Надо не просто слушать, а слышать». Стараюсь, чтобы подопечные меня услышали. Хотя, наверное, не всегда выходит — люди разные, многое зависит от воспитания, которое начинается с детства.

— Тренировочному процессу, думается, уделяете особое внимание?

— Для меня он очень важен. На занятиях мы стараемся отрабатывать ситуации, которые сложнее, чем в игре. И если на тренировках все получается, то за выступление команды даже не беспокоюсь. Игра — это праздник. Что касается взаимоотношений в коллективе, то у нас строжайшая дисциплина. На тренировочных майках игроков на спине написано слово «ответственность». Пришла такая идея года два назад и актуальна по сей день. Например, если кто-то с прохладцей относится к работе, говорю ему: «Посмотри, что у тебя написано на спине, и подумай, что ты делаешь». Но, естественно, только кнутом не пользуюсь. Нельзя постоянно ругать ребят, даже если они ошибаются. Кстати, в «Гомеле» работает психолог, к услугам которого мы прибегаем. Как часто? Где-то два-три раза в неделю, в зависимости от расписания матчей.

— Помогает?

— Безусловно. Психолог же не командует: «Давайте вперед, вы — лучшие!», а приводит какие-то жизненные ситуации, старается успокоить игроков. Это очень важно, потому что каждый год «Гомель-2» обновляется наполовину, а то и больше. Некоторые хоккеисты приходят в клуб со стороны, уже появляются собственные воспитанники — всех нужно объединить одной целью. А не будь максимальной самоотдачи от психолога, доктора, администратора и многих других людей, рассчитывать на какой-то успех было бы несколько наивно.

— Через ваши руки прошло немало хоккеистов. Кого можете выделить?

— В каждом возрасте были талантливые игроки. Правда, немного удивляет то, что некоторые хоккеисты, которые от нас уходят, в главных командах не могут раскрыть свой потенциал. Может, ребята перестали над собой работать…

Отмечу же Дмитрия Панцырева, Сергея Костицына, Евгения Жилинского, Андрея Прокопчика, Максима Козловича, Егора Смолина, Дмитрия Виолентия.

— Вы не назвали Стефановича…

— С Мишей работал еще в Гродно, когда он был 8-летним мальчишкой. Конечно, по своим природным данным Стефанович, равно как и Костицын-младший, выделяется на общем фоне. Не обделены ребята и трудолюбием, поэтому, думаю, у них хорошее будущее. Я же могу гордиться, что участвовал в их воспитании.

— В чем специфика чемпионата среди фарм-клубов?

— В нем играют более раскрепощенно. Иногда ребята не обдумывают свои действия, но, как ни странно, мальчишество приводит к положительному результату. Думаю, если бы такой же кайф от игры получали хоккеисты главных команд, это пошло бы во благо. Правда, в матчах экстралиги иная ответственность и любая ошибка дорого обходится.

— Наша молодежная и юношеская сборные не могут закрепиться в компании сильнейших. Что нужно сделать для того, чтобы ситуация изменилась?

— На мой взгляд, юношеской сборной необходимо выступать в высшей лиге, где есть команды, которые дали бы бой и представителям элиты. Например, когда «Гомель-2» проводил спарринги, то мало в чем уступал, а в отдельных игровых компонентах даже превосходил дружины экстралиги. В свою очередь молодежная команда должна играть в сильнейшем дивизионе. Иначе национальная сборная не сможет рассчитывать на постоянную подпитку. Почему? Да потому что в основных составах наших клубов только единицы из числа молодых ребят играют весь матч, а не три-четыре смены.

Особенность молодежи в том, что она нестабильна. Приведу конкретный пример. В начале сезона в основе «Гомеля» постоянно играл Юрий Елисеенко. Он талантливый хоккеист, но относится к себе несколько лояльно. В результате, когда парень где-то сбавил в требовательности, его не стало видно. Так происходит и с другими ребятами. За счет огромного желания они способны на протяжении какого-то времени не уступать более опытным игрокам, но мастерства-то не хватает, а в определенный момент наступает еще и эмоциональная выхолощенность.

Молодым хоккеистам следует понимать, что если они лишь подпускаются к главной команде, то должны больше работать. Тренировки между играми в экстралиге отнюдь не предполагают максимальных нагрузок, а носят скорее восстановительный характер. Представьте: парень, отыграв несколько смен, совсем не устает, потом проводит легкую тренировку, через день снова выходит на пару минут… Таким образом, хоккеисты просто останавливаются в росте.

Считаю необходимым и создание института сборных. Юношеская, молодежная и национальная команды должны играть в одном тактическом ключе. А у нас один тренер делает по-своему, второй еще как-то, а третий и вовсе иначе.

— Наверняка белорусским хоккеистам не хватает и опыта международных встреч?

— Да, это так. Тем более на международной арене судьи работают немного по-другому. Они не позволяют игроком того, что разрешено у нас, поэтому на чемпионатах мира мы зачастую имеем бледный вид.

— Другие проблемы?

— У нас нет нормального отбора спортсменов на начальном этапе. Скажем, в некоторые школы приходят заниматься по 20—30 человек определенного возраста. Но это же мизер. Хорошо, если из них вырастет хотя бы один хоккеист приличного уровня. Правда, здесь очень многое зависит от тренера, его умения разглядеть талантливого парня.

— Созданы ли детским тренерам нормальные условия для работы?

— Нет. Когда работал в Гродно в 1997 году, получал 25 долларов. А отпускных дали 50 долларов: сел, загрустил и задумался: что делать? Но мне хотелось и хочется сейчас что-то доказать себе. Внутренняя мотивация, конечно, должна быть сильнее внешней. Хотя, например, ныне тренерам платят 300—500 тысяч, из которых две трети надо отдать за квартиру, — как на эти деньги можно прожить?

— Прошлым летом ходили слухи, что вы возглавите жлобинский «Металлург»…

— «Гомель» мне очень многое дал, и я не хотел уходить за спиной у всех. Но главную роль сыграл квартирный вопрос. У меня жена и двое детей, а своего жилья нет. Надеюсь, в ближайшее время в Гомеле эта проблема решится и тогда будет легче. Все-таки очень хочу поработать в главной команде. Для начала хотя бы помощником.

— В прошлом году вместе с наставником «Бреста» Александром Руммо вы закончили обучение в Высшей школе тренеров…

— В каких-то вопросах я утвердился, что все делал правильно, а в каких-то, наоборот, увидел ошибки и продолжил совершенствоваться. К слову, от декана Университета физической культуры имени Франциска Скорины Геннадия Нарскина и его помощника Константина Бондаренко у меня есть предложение поступить в аспирантуру и развить свою тему, но пока я не дал ответа. Хотя за пять лет накоплено огромное количество материалов: практически каждая тренировка расписана до мелочей. Если придать этому педагогический уклон, думаю, работа представила бы интерес для многих наших тренеров.

— У Хэнлона и Фрэйзера что-то подметили?

— Фрэйзера особо не рекламировали, поэтому лишь немного читал о нем. А Хэнлон… Вспомните 60-70-е годы, сколько у нас было транспарантов, какой интерес и патриотизм присутствовал у людей. Все это позаимствовали те же канадцы. Так что в очередной раз убедился: с помощью психологической работы можно еще больше раскрыть потенциал спортсменов.