Theo Fleury: Playing with Fire. Глава 37. Часть I

В первой части 37-й главы своей автобиографии олимпийский чемпион Солт-Лэйк Сити Теорен Флёри рассказывает о своей жизни после возвращения в Калгари, бесконечных гулянках, а также неожиданном возвращении в хоккей.

Глава 37. Тёмное-претёмное время

По возвращению в Калгари я капитально загулял. За три года я вынюхал где-то 15 фунтов кокаина (6,8кг прим. АО). Эта привычка мне обходилась в две тысячи долларов каждую неделю. Мы снимали с Джошем роскошную квартиру в центре города - в двух шагах от О Клэр (Eau Claire - один из самых престижных районов Калгари, прим. АО). Я поначалу как-то пытался воспитывать Джоша, но что я мог ему сказать при том образе жизни, который вёл сам?

Джоши был, в общем-то, одиночкой. Мы принялись работать над нашими взаимоотношениями, и я горд тем, кем он сейчас стал, но какое-то время он чувствовал себя несчастным. Я чувствовал себя виноватым, но ничего толком не мог ему сказать. Мне всего-то надо было быть рядом с ним и подавать пример. На первых порах мне это не удавалось.

Шэннон сказала, что всё это ей напоминало то, как красивый свитер, который она связала своими руками, начинал распускаться у неё глазах. Если ты живёшь со мной, то у тебя море денег, ты общаешься с девушками похожими на Памелу Андерсона, а ужинаешь исключительно в ресторанах. После этого как-то не хочется возвращаться к своей матери и есть на ужин брокколи.

Мой типичный вечер начинался в баре, а заканчивался 2- или 3-дневным продолжением банкета у меня дома. Для меня это было тёмное-претёмное время. И Джош видел всё это своими собственными глазами. Жуткая картина.

Как-то во время очередной гулянки я встретился с хоккеистом по имени Стив Пэрсонс. Он был тафгаем и уже на протяжении нескольких лет выступал в низших лигах. Драки занимали огромнейшую часть его жизни - всего в его карьере было свыше 300 боёв. Это был здоровый парень из Ванкувера. Рост - 193см, вес - 115кг.

Он не обладал особым талантом, но рассказал мне, что он ещё в юном возрасте понял, что если у тебя тяжёлая рука и ты крепко стоишь на ногах, то место в команде для тебя всегда найдётся. Он был поразительно милым и добрым человеком. Но только за пределами площадки.

Из-за травмы кисти Стив выбыл на пару лет, и получил предложения от двух любительских команд - "Ллойдминстера" и команды из северной резервации под названием "Хорс Лэйк Сандер". Он никак не мог определиться с выбором, в какую же команду ему перейти на правах свободного агента. Мне пару раз звонили из "Хорс Лэйк", но я даже перезванивать им не стал. Я завязал с хоккеем. Зачем мне играть в какой-то дворовой лиге на севере, когда я только что ушёл из НХЛ?

Я устал от еб*чих тренировок, судей и прочего говна. И потом, играть за команду из резервации - это значит рисковать своей жизнью. Мои братья Тэдди и Трэв имели богатый опыт выступлений в таких лигах, причём они играли как за "белые" команды, так и за команды индейцев. Формально там есть правила, но на самом деле их нет. Сначала всё идёт как бы нормально, а потом начинает твориться жесть. Допустим, одна команда выносит другую в одну калитку - и тут индейцы становится очень злыми. И происходит всё это очень быстро.

Трэв мне как-то рассказывал забавный случай во время одного из матчей команды из резервации. Их команду с Тэдди (а это была "белая" команда) пригласили на
встречу с командой из резервации Эбб энд Флоу. Само собою, половина их команды слегла в этой резервации с гриппом. Помимо Трэва и Тэдди на лёд смогли выйти лишь шесть человек, включая вратаря.

В итоге Тэдди отыграл 55 минут - он покинул площадку только тогда, когда его удалили. Сама игра была настолько жёсткой, что в один момент Тэдди повалили на лёд, и он сломал себе нос. Затем соперники накинулись на одного из здоровых защитников из команды Тэдди и Трэва. Когда же он стал защищаться, то его удалили до конца матча. Он отправился в раздевалку, а от зрителей его отделяла лишь верёвка. На него устремилась толпа болельщиков, и он начал размахивать клюшкой во все стороны и орать: "Ну, кто тут самый смелый? Подходи!".

Команда Тэдди и Трэва выиграла тот матч, а по его окончании досталось судье, которого пару раз повалили на лёд. Когда же команда индейцев покидала площадку, их вратарь плюнул ему в лицо. Ну, и, наконец, арену они покидали группой, потому что выходить по одиночке было слишком опасно. А когда они садились в свой "Сюбёрбан" какой-то 4-летний малый, стоявший неподалёку от машины, повернулся к Трэву, уставился на него безразличным взглядом и сказал: "Да пошли вы нах**. Вы нечестно играете".

Как бы там ни было, Стиву понравилось предложение "Хорс Лэйка", и он позвонил мне вскоре после Рождества 2004-го года. Он сказал, что по его информации, "Хорс Лэйк" заинтересован и в моей кандидатуре. Я ему ответил: "Нет, даже не предлагай. Я завязал. Да и потом с меня же там скальп снимут". Тогда Стив сказал: "Тео, ты будешь в полной безопасности. У нас в команде пять силовиков уровня НХЛ".

Я подумал минуту и ответил: "Нет, не хочу". Но Стив не сдавался: "Тео, ты же хоккеист. Хоккей - твоя жизнь, это твоя работа, это то, что ты делаешь лучше всего. Ты отдал хоккею 35 лет. Не думаю, что ты можешь вот так вот просто взять и завязать. Поверь мне, Тео, если ты согласишься играть, ты будешь в полной безопасности".

"Нет, мне это неинтересно", - ответил я и повесил трубку. После этого я позвонил своему брату Трэву, и он сказал мне: "Ну, вообще-то это не такая уж и плохая идея". Трэв беспокоился за меня. Он видел, как я каждый день лежу в полной прострации на диване и щёлкаю каналы. Я растолстел, как минимум, до 100кг. Я превратился в самого настоящего колобка.

Предложение поиграть в хоккей без какого-либо груза ответственности звучало заманчиво. Я подумал, что почувствую себя лучше, если снова полюблю хоккей. Я выиграл Кубок Стэнли, Кубок Канады, Молодёжный Чемпионат Мира и золото Олимпиады, но у меня в коллекции не было Кубка Аллэна - главного трофея любительской лиги класса ААА.

Кубок Аллэна разыгрывался уже с 1908-го года, поэтому за ним стоит богатая история. В хоккее он занимает далеко не последнее место. Да и к тому же, мне было абсолютно нечем заняться. Разве что сидеть и бухать в баре "Каубойз", но это со временем надоедает. Ну о чём можно разговаривать с одними и теми же людьми каждый божий вечер? Поэтому я перезвонил Стиву и сказал: "Я согласен".

Я встретился с вождём Дионом Хорсмэном в Калгари, и он оказался отличным парнем. Ему было 32 года, и он был самым молодым вождём в Канаде. Он выделялся на фоне других. Он был амбициозен, весел и мечтателен. Он хотел создать лучшую любительскую команду в мире.

Почему? Потому что он считал, что это вдохновит его молодых соплеменников, и вместо того, чтобы впутываться в различные неприятности, они будут заниматься хоккеем, да и вообще у людей в Хорс Лэйке будет повод для гордости. В общем, мы с этим вождём потом п*здец как накирялись.

Я спросил его: "Так, ну а как это всё будет выглядеть детально? Как мы будем работать?". Он ответил: "Очень просто. Я буду оплачивать тебе перелёт каждые выходные, ну или когда тебе будет удобно. Если хочешь, то твои мама с папой тоже могут приехать на матчи. Покупай себе новую экипировку и вообще всё что захочешь. Я плачу".

У меня там играл двоюродный брат Тодд Холт, который был на пять лет меня младше. Я его просто обожал. Холти был талантище. У него была уйма таланта. Прирождённый снайпер. Если он открыт, отдавай на него шайбу - это 100% гол. Несмотря на то, что ростом он был 170см, а весом 72кг, "Сан-Хосе" выбрал его на драфте НХЛ.

С 1989-го по 1994-й он играл за "Свифт Каррент Бронкоуз", так что Грехэм Джеймс был его наставником на протяжении шести лет. Тодди начал пить и, в итоге, в разобранном состоянии перебрался в "Хорс Лэйк". Но сколько бы он ни выпил, перед воротами соперника он всё равно всегда творил чудеса.

Резервация Хорс Лэйк расположена недалеко от города Биверлодж (пр. Альберта) - это где-то в шести часах к северо-западу от Эдмонтона. По сравнению с этим любая дыра выглядит мегаполисом. Как только въезжаешь в Биверлодж, там тут же начинается просёлочная дорога без освещения, а через семь километров перед вами вырастает одна из самых красивейших арен, на которых мне только доводилось играть за пределами НХЛ.

Я бы сравнил её с церквью. Она была абсолютно новой, а на её постройку ушло $9 000 000. У этой резервации с деньгами всё в порядке, потому что они за весьма неплохую сумму сдавали в аренду землю одной нефтяной компании.

Большинство игроков в команде были либо индейцами, либо с индейскими корнями. Был там такой Брент Доджинхорс ростом 182см, весом 88кг - привилегированный индеец из резервации Цу Тина, которая располагается недалеко от Калгари. Он два года играл на левом фланге нападения за "Калгари Хитмэн", принял участие в 18 боях и выиграл большую часть из них.

Также там играл Джино Оджик (191см, 98кг). Он сам алгонкин и один из лучших бойцов-тяжеловесов в НХЛ своего времени. Есть просто жёсткие парни, вроде Ронни
Стёрна и Пола Круза, а есть те, которые даже несопоставимы с ними по жёсткости. Дэйв Браун, Марти МакСорли, Сэнди МакКарти, Боб Проберт и Оджик были из тех парней, которые могли убить человека одним ударом. Они кулаками раскалывали хоккейные шлемы пополам - я это собственными глазами видел.

Помню, однажды в Калгари, когда я ещё играл за "Флэймс", мы встречались с "Филадельфией", и я увидел, как Дэйв Браун зарядил Стю Гримсону по физиономии. У Стю потом винт полтора месяца торчал из глаза, чтобы у него скуловая кость не развалилась. Джино бился за "Ванкувер", "Филадельфию", "Айлендерс" и "Монреаль". В НХЛ он дрался со всеми, накопив в сумме за карьеру 184 боя.

Я кучу раз видел, как он дерётся, когда мы встречались с "Ванкувером". Осенью 1996-го года он не на шутку сцепился с Джеми Хаскрофтом, который был примерно его габаритов. Они сбросили краги и стали метелить друг друга, как динозавры. Пару месяцев спустя он боксировал с Тоддом Симпсоном, и их полез разнимать Кэрри Фрэйзер - арбитр. Так Джино ему чуть башку не снёс. После завершения карьеры Джино занимается с детьми, рассказывая им о вреде алкоголя и наркотиков.

На той же неделе, когда я согласился играть за "Хорс Лэйк", за мной, Стивом Пэрсонсом и Брентом Доджинхорсом прилетел чартер, и мы отправились в Большую Степь. Там нас встретил вождь и отвёз в спортивный магазин. У него там был свой счёт, и он сказал нам: "Берите всё, что хотите".

Мы вели себя, как дети: "Так, мне, пожалуйста, десять вот этих клюшек и десять вон тех, а также...". Втроём мы просадили 10 кусков на клюшки и прочую амуницию. Я его ещё спросил: "Ты уверен, что готов пойти на такие траты?". На что вождь мне ответил: "Да-да, берите что хотите". Я сделал себе на заказ клюшки марки Easton, и мне доставили их прямо в Хорс Лэйк. Я был в экстазе.

И вот мы впервые приехали на арену. Заходим, идём к раздевалке, открываем дверь, а там 20 распахнутых баулов и хоккейная экипировка разбросана по всему полу. Я сначала подумал, что их ограбили или ещё что. Потому после хоккея все собирают свои вещи в баул, едут домой и развешивают их там сушиться. Я повернулся к вождю и спросил: "Чё за х**ня?".

Оказалось, что эту экипировку вождь отдал в общественное использование. Дети индейцев приходили, хватали левый конёк, затем правый, потом краги... Иногда они подходили по размеру, а иногда нет - да и плевать им было на размер или фирму изготовителя. Они брали первую попавшуюся клюшку, которую нашли в общей куче, и выходили на лёд.

Ребята там были невероятно талантливы. Мы смотрели, как они бросали по перекладинам, прицельно попадали в штанги, выдавали блестящие передачи, подправляли шайбы в воздухе... Некоторые на моих глазах поднимали шайбу вверх на крюке и проезжали так через всю площадку, будто у них в руках сачок для лакросса. Они играли на абсолютно феноменальных скоростях.

Этим ребятишкам было 9-10 лет, но они были абсолютно самостоятельными - сами добирались до катка, переодевались и играли. Весьма самодостаточная молодёжь, что тут скажешь... Они проводили с нами кучу времени, так что мы постоянно отдавали им клюшки и вообще всё лишнее, что у нас только было, а также учили их, как правильно обматывать клюшку или затягивать шнурки на коньках. Должен признаться, я от всего этого получал дикий кайф. Мне нравилось возиться с детьми.

Я был уже готов выйти на лёд в своём первом матче за "Сандер" в Большой Степи против "Атлетикс", но тут выяснилось, что играть мне нельзя. Об этом говорили по TSN, CBC, CTV (крупнейшие телеканалы Канады, прим. АО) и все газеты - Федерация Хоккея Альберты постановила, что я не прохожу по регламенту. На арене собралось четыре тысячи болельщиков, а им в итоге пришлось смотреть рядовой матч пивной лиги.

Звонит мне какой-то у*бок из руководства НХЛ и говорит: "У тебя ещё контракт на год". Он имел ввиду на сезон 2003-04. Я ему отвечаю: "Да, у меня действительно был контракт, но "Чикаго" больше не платит мне зарплату, потому что я выполнил условия прекращения своей дисквалификации".

Вождь нанял адвоката, и мы стали судиться. Мы настаивали на том, что мой контракт с "Чикаго" обесценился, и Боб Палфорд, старший вице-президент "Блэкхоукс", был на нашей стороне. В случае, если бы суд признал мой контракт действующим, то формально я мог бы снова играть за "Чикаго", если бы проходил при этом курс лечения. Или же клубу пришлось бы выписать мне 4,5 миллиона долларов за неустойку. Палфорд, наверное, был близок к инфаркту.

Вся эта история попала в прессу лишь из-за того, что в НХЛ наступил локаут, и спортивным журналистам надо было писать хоть что-нибудь о хоккее. Судя по всему, чтобы я ни делал и где бы я ни был, всё, что было хоть как-то связано со мной, вызывало резонанс.

Но я никогда не увиливал от боя. Никогда. Поэтому я сказал журналистам, что когда парни, пытавшиеся отстранить меня от хоккея, сбросили краги, я приготовился биться до победного конца, пишет Allhockey.ru .