Один из главных молодых талантов Беларуси, форвард клуба OHL «Оуэн Саунд Аттак» Артур Гаврус рассказал о своей жизни в Канаде.
“3 января в моей жизни было знаменательное событие — день совершеннолетия. Как отпраздновал? В кругу семьи, близких друзей и девушки. В принципе, я не очень-то люблю шумные компании, какие-то гулянки. Думал, с родителями, с сестрой дома сядем и скромненько отметим. Но папа настоял, что такой серьезный праздник надо серьезно и отмечать. Посидели хорошо, но, ясное дело, без алкоголя, ведь почти все мои друзья — спортсмены. Завтра пойду сдавать на права. Дай Бог, к пятнице уже буду на машине кататься.
16 ноября мне травмировали руку, а в следующем матче я получил сотрясение мозга. Сильно ли испортила праздники травма? Это жизнь. У любого спортсмена случаются повреждения. Никто не застрахован и от травм посерьезнее моей. Просто так получилось. Мы играли в зоне атаки, я убрал шайбу под себя, соперник, который был настоящей машиной ростом под два метра и весом больше 100 килограммов, несся на меня. Я это увидел, при ударе выставил вперед руки. По левой он мне неслабо шандарахнул.
Травму руки в Канаде никто не определил. Мне сделали снимок, провели осмотр и доктора заключили, что с рукой все в порядке, я могу играть. Когда я приехал в Беларусь перед молодежным чемпионатом мира, попросил доктора «Немана» взглянуть на руку. Он был шокирован ее состоянием. Тут же отправил на снимок, который показал перелом. В сложившейся ситуации у меня было два выхода. Первый — наложить гипс примерно на два месяца и надеяться, что все нормально срастется. Правда, при таком варианте, по словам врачей, в будущем эта травма могла бы давать о себе знать. Второй путь — операция. Я выбрал его. В Гродно меня оперировали. У нас тут есть очень хороший хирург, который оперировал не одного хоккеиста.
Эпизод с сотрясением мозга пересматривал на видео, потому что не помнил ничего. Последнее, что было в памяти, это как я подобрал шайбу, а следующее воспоминание — как я просыпаюсь в больнице. На видео видно, что я еще пытался подняться после столкновения с соперником, но я этого тоже не помню, скорее всего, делал это на автомате, не соображая. После попытки встать я потерял сознание. Данный эпизод — неприятное стечение обстоятельств. Я был готов к силовой игре за океаном, я сам играю в тело. У меня не возникало с этим проблем.
На следующее после матча утро меня выписали из больницы. Неделю я просто лежал дома, никуда не выходил. У меня было сильнейшее головокружение, недомогание, я практически ничего не ел. Когда более-менее пришел в себя, поехал на МРТ мозга, прошел обследование. Это все оплатил клуб. А операцию на руке мы делали за свои средства. Клуб не дал ни копейки.
Не знаю когда снова смогу играть. Сегодня вот первый день с клюшкой тренировался. Точные сроки назвать нельзя, но, думаю, к концу января или началу февраля уже буду играть. 13 января я улетаю назад в Канаду и там под присмотром клубных врачей буду восстанавливаться.
Впечатление о новой лиге самые приятные. Уровень хоккея очень высокий. Образно эту лигу можно назвать юниорской НХЛ. Невероятно высокие скорости, силовая игра, обилие бросков. С главным тренером клуба мы познакомились еще летом в Екатеринбурге на тренировочном лагере Павла Дацюка. Так что он меня знал, был осведомлен о моих способностях. С первых же матчей я выходил в первом-втором звеньях. Правда, не на своей позиции. Я ведь всю жизнь был центральным нападающим, а в «Оуэн Саунд Аттак» меня используют либо справа, либо слева. В большинстве вообще на позиции защитника выхожу.
Первые матчи проходили тяжеловато. Хочется в центре играть, хотя тренеру виднее, если он считает, что я больше пользы принесу на флангах, значит, так тому и быть. Если честно своим игровым временем не совсем доволен. Понимаете, в Беларуси я, образно говоря, практически не уходил со льда, играл и в большинстве, и в меньшинстве. Там в меньшинстве меня начали выпускать только в последних матчах, например. На мой взгляд, выступаю на своем уровне, держу планку. Понятно, что всегда хочется большего, но надо реально оценивать ситуацию. Я показываю примерно 85 процентов своих возможностей.
Живем в Канаде с одноклубником в семье, которая уже на протяжении 13 лет принимает хоккеистов команды. Городок наш совсем маленький. Можно сказать, что это деревушка. Население — в районе 20 тысяч жителей. Сходить практически некуда. Наши домашние матчи посещают в районе 3-3,5 тысяч. Узнают ли меня на улицах? Я сам не так часто выхожу на улицу, есть возможность погулять только вечером, а вечером городишко словно вымирает, на улицах никого не встретишь. На матчах видел, что болельщики приходят в майках с моей фамилией, на плакатах пишут мое имя. Приятно.
Приняли меня отлично. В клубе два года играл парень из России, так он вообще по-английски не говорил. А я язык более-менее знаю, с первых же дней старался со всеми общаться. И все же мне кажется, что у нас коллективы в командах более дружные, чем в Северной Америке. У нас именно дружеские отношения, а там — рабочие, профессиональные. Когда я приехал, в Северной Америке вообще не знали, кто я такой. Когда я уезжал, скауты наизусть знали дату моего рождения.
Представители каких клубов выходили на меня? «Рейнджерс», «Финикса», «Сент-Луиса». О хоккее они меня практически не спрашивали. Как я понял, они пытаются определить общие черты характера человека, его интеллект, менталитет”, - цитирует игрока goals.by.
